Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса
Шрифт:
Для критян падение далекого города перед еще более далеким завоевателем с Востока имело небольшое практическое значение. И десятилетние дети вряд ли вообще задумывались, что произошло. Хотя для ахейцев портового города это было важно. Они поспешно возродили древнюю легенду о том, что их предки пять или шесть сотен лет назад жили на той же земле, к северу от Кавказа, что и предки касситских царей, и оттуда распространились как завоеватели по всей Европе и Среднему Востоку. Некоторое время они вели себя так, словно это они захватили Вавилон, и напускали на себя надменный вид, который скорее смешил, чем сердил менее дальновидных критян. Но, поскольку караваны продолжали без перерывов идти вдоль Евфрата, стало очевидно, что смена правителей в Месопотамии, по сути, ничего не
В следующем году дети были заняты другими проблемами, касающимися их непосредственно. Они уже достигли половой зрелости и получили право быть посвященными в таинства критской религии. Они впервые посетили пещеры в горах, где правили боги и богини подземного мира. Дети принесли им свои первые дары и приняли одежду, ответственность и привилегии мужчин и женщин.
С огромным нетерпением дети ждали права участвовать в ежегодном празднике тавромахии. Это было самое зрелищное мероприятие всего года, посещаемое всеми, критянами и иностранцами, самим царем Миносом, придворными, послами и заезжими принцами. Когда жрецы и жрицы проводили предварительные обряды, собравшиеся люди нетерпеливо ждали. Потом, сопровождаемые бурей аплодисментов, по арене проходили тореадоры и команды атлетов. Наконец, под рев толпы на арену выпускали быков – крупных животных с хорошо развитыми рогами. Затем на арену выходили группы атлетов – юноши и девушки в набедренных повязках. Под крики и аплодисменты толпы акробаты соперничали друг с другом в отчаянных и блестяще выполненных трюках. Они дразнили быков, заставляя их атаковать, после чего в последний момент совершали замысловатые прыжки, освобождая им дорогу. Это был опасный спорт, и за день далеко не один акробат, переоценив свою силу и ловкость, попадал на рога быку.
Среди профессиональных тореадоров было много славных мужей, а самые известные артисты и вовсе считались народными героями. Их выступления ждали с нетерпением и потом месяцами обсуждали. Но были и артисты-любители, и многие отпрыски знатных семейств выскакивали на арену в перерывах между атлетами, чтобы, совершив один кувырок, удалиться с арены под вежливые аплодисменты. И среди профессионалов, и среди любителей было немало иноземцев. В первую очередь это были ахейцы из Греции, где этот спорт был известен уже на протяжении нескольких поколений. А в последние годы сборные команды с материка успешно соперничали в Кноссе с местными акробатами.
Толпа шумно и восторженно приветствовала лучшие команды, но одновременно не забывала и воздать почести быкам. Люди отмечали их бойцовский дух и ловкость, так же как и бойцовский дух и ловкость тореадоров. В конце концов, именно быки были главными действующими лицами в представлении, и апофеозом праздника был выбор главного быка, быка Миноса, Минотавра, который, доказав свою значимость, завоюет право быть принесенным в жертву на следующий день.
Быки и акробаты – излюбленная тема критских художников. На рисунке сцена с минойской печати, оригинал которой имеет поперечный размер всего 11/4 дюйма
И даже дети, впервые посетившие тавромахию, знали, почему лучший бык на Крите должен был приноситься в жертву Посейдону, богу моря. Они уже слышали во всех скандальных подробностях рассказ о том, как Посейдон отправил из моря быка для жертвоприношения, а царь Минос оставил его как производителя с плачевными результатами для собственных мужских качеств. Кровь морского быка текла во всех быках Крита, и, чтобы ярость властелина штормов и землетрясений не преследовала людей на суше и на море, лучший представитель породы ежегодно должен приноситься в жертву.
Таким образом, получив двойное удовлетворение от того, что умиротворен самый могущественный (по крайней мере, для морской нации) бог, и от зрелищного
Теперь для подростков время пошло быстрее. Юноши уже стали тайно встречаться с девушками, а главы семейств – друг с другом, чтобы обсудить вопросы о будущей свадьбе и приданом. Молодые люди нередко вступали в близкие отношения еще до свадьбы, поскольку критяне были людьми легкими, общительными и дружелюбными и старались баловать своих детей.
В некоторых семьях считалось разумным отправлять отпрысков на некоторое время на чужбину. Так молодые люди могли приобрести некоторый опыт и посмотреть мир, прежде чем остепениться, обзавестись женой и детьми и заняться семейным бизнесом. Юноши ехали с рекомендательными письмами к различным деловым партнерам в Египет, Библ и Угарит, в Трою, Микены и Милет. Деловые партнеры радостно приветствовали недорослей и при первой возможности отправляли их вместе со своими сыновьями в качестве гидов и с рекомендательными письмами к своим помощникам в долгую ознакомительную поездку, «чтобы почувствовать рынок».
Поэтому довольно много юных отпрысков богатых купцов с Крита, только что вышедших из подросткового возраста, оказалось в Египте в 1420 г. до н. э., когда умер Аменхотеп II. Они ничего не понимали в египетской политике и поэтому, скорее всего, даже не догадывались, почему ведется столько разговоров о восшествии на престол старшего сына Аменхотепа Тутмоса IV. Египетские хозяева объяснили гостям, что юный принц, конечно, является сыном предыдущего фараона, но не от его божественной супруги и сестры Меритамон, а от простой женщины – царицы Тиаа. Это критяне, в которых были сильны матриархальные традиции, еще могли понять. Но когда объяснения дошли до того, что восшествие Тутмоса на престол поддерживают жрецы бога солнца Ра в его городе недалеко от Мемфиса, но против этого возражают жрецы бога солнца Амона в Фивах, они сдались. Множество богов солнца было для них богохульством, а соперничество жрецов, борющихся за влияние на царя, было вообще за пределами их понимания. У юных критян, объяснили хозяева, просто нет соответствующей подготовки для осознания того, что соперничество жрецов есть возрождение вековой конкурентной борьбы между Северным и Южным Египтом, между двумя столицами – Мемфисом и Фивами. И они отправили гостей осмотреть пирамиды.
Последние произвели на критян сильное впечатление. Грандиозные монументы, воздвигнутые в столь далекой древности, что разум отказывался это осознать. Ведь пирамиды были старше, чем начало критской истории. Двенадцать веков смотрит на них, сказал гид, двенадцать веков постоянно развивающейся цивилизации, и половину из них столицей Египта был Мемфис, расположенный на другом берегу Нила. И еще гид повел туристов посмотреть на раскопки – бригады рабочих выкапывали Сфинкса, занесенного песком. Раскопки велись по приказу нового фараона, поскольку именно здесь, в тени полузанесенного песком колосса, юному принцу явился Ра и пообещал ему египетский трон, если тот, в свою очередь, освободит Сфинкса от покрывшего его песка. Просьба бога солнца была выполнена, и теперь Тутмос ожидал обещанной награды. Это интересно, в один голос заявили критские туристы, про себя думая, что жертвоприношение быка – лучший способ обеспечить себе благосклонность богов, чем археологические раскопки в условиях такой жары.
Тем не менее, вернувшись в Кносс, они сохранили в душе восхищение Египтом, а контакты, которые они там завязали, оказались удивительно полезными для бизнеса. Точно так же отнюдь не лишними стали связи, которые удалось завязать юношам, отправившимся на острова Эгейского моря или совершившим поездку по сирийскому побережью. Правда, последним пришлось поспешно вернуться из-за очередного мятежа, поднятого в Сирии против союза с Египтом. Тутмос, так же как его отец и дед, лично возглавил военную кампанию против бунтовщиков, и на некоторое время Сирия стала неблагополучным местом для визитов – впрочем, для жизни тоже.