Две воительницы
Шрифт:
Задача оказалась проще, чем он предполагал. Из одного коридора лился теплый мягкий свет очага или факела, горящего в доме. И освещал на полу что-то блестящее.
Идо замедлил бег: он почувствовал во рту знакомый страшный вкус, это ужасное ощущение достигло желудка. В ноздри проник запах, который нельзя спутать ни с чем. Кровь. Лужа крови на полу.
Он тихо пошел на этот свет. Дом с открытой дверью, бедный дом среди развалин, и в дверях — мужчина, который в отчаянии старался выбраться наружу. Он взглянул на гнома ярко-лиловыми
— Помогите, — сумел он произнести слабым голосом и медленно повалился на пол.
Идо опоздал.
Он помчался за помощью. Отыскать здесь жреца было непросто, и единственный, которого Идо сумел найти, был довольно бедно одет.
Войдя в дом, жрец был просто раздавлен тем, что увидел. Кровь повсюду, жалкая мебель поломана. И два тела — Тарик в прихожей и женщина внутри, в главной комнате. Сразу стало ясно, что женщине уже ничем нельзя помочь.
У Тарика, как им казалось, была возможность выжить, но жрец оставался мрачным и задумчивым.
— Постарайся сделать невозможное, — сказал ему Идо сквозь зубы.
Но едва они раздели Тарика, Идо понял, что спасти раненого может только чудо, он почувствовал слепую бешеную ярость, гнев на весь мир.
Пока жрец работал, применяя различные травы и заклинания, Идо поворачивал в ладонях кинжал Гильдии. Враги победили его, они пришли раньше.
После нескольких часов отчаянных стараний жрец поднялся со своего места.
— Я сделал невозможное, как вы меня просили, но боюсь, что он не доживет до утра. Чудо, что он еще жив. Мне жаль.
Идо положил руку ему на плечо.
— Мне не в чем тебя упрекнуть.
Жрец ушел, пообещав вернуться утром, чтобы продолжать лечить Тарика, если тот будет еще жив, или похоронить, если умрет. Дом опустел.
А Идо все стоял в центре комнаты, заставляя свой ум сохранять ясность мысли. Почему посланцы Гильдии решили убить Тарика? Разве они не были должны забрать его с собой и использовать для того, чтобы воскресить Астера? Может быть, кто-то другой пытался помешать секте убийц и не нашел иного способа? Нет, те, с кем Идо столкнулся в коридоре, были убийцами из Гильдии, тут не могло быть ни малейшего сомнения.
Тарик ворочался в бреду на своей постели и что-то бормотал. Идо подошел ближе, но не смог понять его слов.
Раненый открыл глаза, взгляд у него был затуманенный, словно идущий издалека, но на одно мгновение этот взгляд остановился на Идо — тот же цвет глаз, что у Ниал. Идо как будто снова увидел ее.
— Сан… — пробормотал Тарик, на этот раз повернувшись точно к Идо. — Мой сын Сан… — Он попытался сказать что-то еще, но ему не хватило сил, взгляд его сначала стал отсутствующим, а потом глаза закрылись.
Идо похолодел, и дрожь пробежала по его телу. Он даже не подумал об этом в тревоге и спешке. А может быть, просто забыл!
Он начал лихорадочно обыскивать все комнаты маленького дома, но уже знал, что на его вопрос есть только один ответ. И тут в его памяти возникло светлое пятно, которое он видел в руках у одного из убийц.
Девочка из гостиницы говорила, что у Тарика есть сын, а мальчика нет в доме. Посланцы Гильдии забрали Сана с собой. По какой-то причине Гильдия предпочла сына отцу.
Идо знал, что должен уйти отсюда и сейчас же отправиться по следам мальчика, но не мог покинуть Тарика. В другой комнате лежал труп жены Тарика, сам он задыхался и хрипел в постели. Идо не мог оставить его умирать одного и решил пробыть здесь до рассвета.
Он сел на край постели и застыл так, глядя на медленную агонию Тарика. Для него смерть того, кто молод, всегда была невыносима. Он видел гибель многих молодых людей в Земле Огня, но так и не привык к этому. Идо мог сколько угодно повторять себе, что никто из них не умер по-настоящему, потому что их товарищи продолжают сражаться, и что они умерли за правое дело: ничто его не успокаивало. Проклиная все на свете, он оставался рядом и с отчаянием смотрел на их напрасную борьбу со смертью, разве что сжимал в руке руку умирающего и шептал ему, что все хорошо, что ему нечего бояться.
Тарик был таким же, как они. Он дышал устало и теперь, в бреду, вместе с именем сына произносил имя жены: Талья. Талья и Сан…
Он был очень похож на Сеннара, может быть, даже больше, чем на свою мать. Волосы были седыми, но лицо совсем молодого человека. Такое же волевое лицо, как у отца, а уши — такие, как писала о них Ниал, — не человеческие и не как у полуэльфов.
И тогда Идо стал рассказывать Тарику, что отец его простил, что он, Идо, отнимет у врагов его сына даже ценой собственной жизни, и сделает это не только для того, чтобы спасти Всплывший Мир.
Еще он говорил о том, чем была для него Ниал, лучшая из учеников, одна из немногих друзей, дружба с которыми сохранилась навсегда.
Идо говорил, и тут Тарик вдруг снова открыл глаза. Было похоже, что он больше, чем в первый раз, осознает происходящее вокруг, но в то же время он словно уже не существовал, словно был уже призраком и теперь вернулся сюда.
Идо взял его за руку, наклонился к нему и тихо спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
Если бы слезы у Идо не закончились много лет назад, он бы сейчас заплакал.
Тарик, очень бледный, медленно повернулся к нему и снова повторил всего одно слово:
— Сан?
— С ним все в порядке. Они не тронут даже волос на его голове, в этом я уверен.
— Покажи мне его. — Голос Тарика был хриплым и словно доносился издалека.
— Он в руках у них, но я собираюсь в путь, чтобы отбить его. Не бойся.
Тарик молчал, но по его щекам тихо потекли слезы.
— Приведи его ко мне… прошу тебя… приведи…
— Клянусь тебе, я сделаю это.