Две воительницы
Шрифт:
Он подумал: Дубэ попала в Гильдию по принуждению, но навсегда осталась одной из них.
И эта мысль показалась ему до тошноты отвратительной. Ему стало стыдно и неловко, и он поспешил позвать девушку, притворяясь, что подошел к ней только в эту минуту.
— Я не знал, что с тобой.
Дубэ удивилась.
— Мне нужно иногда упражняться, я чувствую себя лучше, если даю работу своему телу. Это старая привычка, — объяснила она и метнула кинжал в дерево, которое росло на расстоянии нескольких локтей от них.
— Я не знала, что ты встаешь так рано, — добавила она и пошла вынимать кинжал из ствола. Ее рука немного дрожала.
Эта дрожь — из-за проклятия, вдруг подумал Лонерин.
— Таким упражнениям не обучают воров. Ты и теперь тренируешься как убийца?
Она смутилась:
— Я же тебе сказала, это необходимо. Этому меня научил мой Учитель.
— Так, значит, он был в Гильдии, я прав?
Дубэ кивнула. Лонерин хотел сказать еще что-то, но промолчал. Одно короткое, странное мгновение они молча смотрели друг на друга, потом вместе вернулись туда, где ночевали, поели и стали собираться в дорогу.
— Ты ненавидишь убийц из Гильдии, а все-таки тренируешься как они…
Сказав это, Лонерин сразу же раскаялся, но он был рассержен, сам не зная почему.
Дубэ притворилась, что ничего не слышала, и продолжала пить из фляжки, сидя на земле. Потом она взглянула на Лонерина:
— Это уроки моего Учителя.
— Уроки победителя!
— Он ушел из Гильдии.
— Но навсегда остался победителем. Примерно так же, как ты.
На этот раз Дубэ замерла. Когда Лонерин увидел, что ее ладонь едва заметно вздрагивает, он был почти доволен.
«Наконец я ее ранил, задел ее».
Но потом он испугался себя самого и вдруг сказал:
— Извини. Я… запутался. Я сердился потому, что не нашел тебя на месте, когда проснулся. В любом случае здесь жуткое место. И подумай еще о духах, которые появлялись прошлой ночью.
— Я не победительница.
— Конечно нет, — ответил он, опустив глаза.
Дубэ придвинулась ближе, ее лицо оказалось совсем рядом с лицом Лонерина.
— Я никогда не была победительницей и никогда не буду; когда мы сбежали из Гильдии и я закрыла за собой ворота, я сделала это навсегда.
Лонерин почувствовал, как его гнев исчезает от ее глубокого взгляда.
Внезапно он понял, что не знает, как держать себя с этой девушкой. До сих пор все было легко: она была его спутницей в походе, они ободряли друг друга, но теперь… Он понял, что его тревожит: ее судьба, судьба убийцы. Тревожит потому, что она делает Дубэ жертвой и палачом, а это привлекает и отталкивает его одновременно.
— Извини меня, — искренне произнес он. — Я понимаю, что тебе трудно. Просто там я неожиданно увидел тебя под другим углом зрения: ты мне показалась другой, чем ты есть, напомнила мне тех убийц, с которыми я имел дело в Гильдии. А я ненавижу Гильдию, понимаешь? Гильдия — одна из тех вещей в этом мире, которые я хотел бы уничтожить своими руками.
Дубэ опустила глаза.
— Может быть, ты не очень сильно ошибся. В конечном счете я дитя смерти.
В ее голосе была горечь, а во взгляде — холодное отчаяние, которое словно пронзило душу Лонерина. Теперь смутился он.
— Это глупые суеверия! — с жаром воскликнул он.
— Ну да, — ответила Дубэ и улыбнулась для вида. — Ты, наверное, в первый раз так близко увидел убийцу, да?
— Это не важно.
— А для меня важно, — горячо ответила она.
— Такие, как ты и я, обычные люди, могут быть только жертвами Гильдии, и никогда не бывают ее сообщниками. И я это знаю очень хорошо, — добавил Лонерин. Какое-то время он не отрываясь смотрел на Дубэ, а потом отвел взгляд, чтобы она не смогла прочесть в его глазах его трагическое прошлое.
Была еще и другая правда — та правда, которую он сейчас был не в силах ей открыть.
Резко оборвав беседу, они продолжили путь. Папоротники хрустели под их ногами, казалось, лес продолжает их изучать.
Потом они услышали какой-то шорох и сразу насторожились. Оба остановились, Дубэ положила руку на лук.
Снова наступила давящая тишина, рождая ощущение опасности. Лучи солнца рисовали светлые пятна на листве подлеска.
Прямо над головами мага и девушки закричала птица, и оба вздрогнули. Потом мелькнула тень, непонятно какого цвета, и ударила — быстро и точно.
Животное!
Дубэ упала на землю, что-то укололо ее в живот. Лук отлетел на несколько шагов.
Она услышала какой-то странный крик, очень похожий на детский плач, и голос Лонерина, он кричал что-то непонятное.
Девушка приподнялась, крепко сжимая в руке кинжал. Его она никогда не теряла. Это был первый урок, который ей преподал Учитель.
Не обращая внимания на боль, Дубэ перевернулась и встала на колени. Она верно рассчитала это движение, потому что оказалась сбоку от животного. На одно мгновение она замерла, не зная, что делать дальше. Перед ней было очень странное существо. Его туловище немного напоминало тело очень крупной козы, но лапы были несомненно как у зверя кошачьей породы и имели острые когти. Глаза были козьи, с таким же зрачком, горизонтальным и как будто жидким. Но зубы — крупные и широкие, слишком большие для узкой пасти. Два его рога угрожали Лонерину, стоящему напротив.
Дубэ подумала, что, должно быть, эти рога и ударили ее в живот.
Но раньше, чем она успела что-нибудь сделать, животное бросилось в атаку. Его рога быстро вращались.
То, что было сейчас у Дубэ перед глазами, было слишком нелепо, слишком невероятно, чтобы быть правдой.
Лонерин закричал: животное ударило и его.
— Дубэ, где ты там?!
Она очнулась, крепче стиснула пальцами кинжал, затем ослабила хватку: ей не надо было ничего делать, чтобы стать собой — убийцей, охотницей. Ее внутренний зверь и так издалека наполнял силой каждое ее движение.