Две воительницы

Троиси Личия

— Мы спаслись, — сказал ей Лонерин.

Дубэ еще не могла идти сама, но ее ум немного прояснился. Уже засыпая, она почти поняла, что это не был нормальный сон. Она смогла удержаться на границе сна настолько, чтобы противостоять отключавшему ее сознание действию яда, но оказалась не в состоянии бежать, а теперь чувствовала, что ее мысли путаются. Страдая от тошноты, она чувствовала, что все ее тело вздрагивает и качается и что-то твердое давит ей на желудок, но больше ничего не могла

вспомнить. Почему они убежали? Как они добрались сюда?

Лонерин прислонил ее к огромному дереву. Дубэ с трудом сумела разглядеть, что они находятся на какой-то поляне. Свет здесь был странный, и ее глаза еще не привыкли к нему. Ей показалось, что ее спутник на пределе сил: у него осунулось лицо и дрожали руки. Она не могла понять, что случилось. Конечно, яд еще оставался в ее организме и мешал ей мыслить связно. Девушка закрыла глаза и постаралась сосредоточиться, спрашивая свое тело, какое противоядие ему нужно.

«Трудно контролировать конечности и речь. Зрение затуманено. Помутнение сознания».

Она мысленно видела перед собой симптомы отравления один за другим, но так же действовали очень многие яды, известные во Всплывшем Мире, и это усложняло задачу. Она должна еще больше напрячь силы, должна попытаться вспомнить.

— Не бойся, я знаю, что нам нужно.

Дубэ открыла глаза и смутно разглядела Лонерина, который вынул из ножен кинжал и вонзил его в дерево, которое было у нее за спиной.

Потом она почувствовала, как по стволу пробежала дрожь, почти болезненная судорога. Чуть позже Лонерин наклонился над ней и протянул к ней сложенные ковшом ладони.

— Пей.

Она не стала спорить и жадно выпила ту похожую на молоко жидкость, которая была у него в ладонях. Напиток влился в нее, свежий и спасительный. Амброзия, средство от любой болезни. Дубэ никогда ее не пила, потому что это было редкое лекарство. Отцы Леса были священными, и их можно было тревожить только в самых тяжелых случаях, к тому же амброзия находилась в исключительной собственности фоллетов, и только они решали, кому ее дать. Конечно, здесь это право не действовало.

Дубэ, чувствуя себя уже лучше, прижала голову к стволу. Лонерин накрыл девушку той частью плаща, которая была сухой, и сел рядом. Это было последнее, что увидела Дубэ. Потом ее накрыли темнота и беспамятство.

Дубэ не знала, сколько времени она проспала, но, когда проснулась, почувствовала, что все ее тело онемело, а губы как будто склеились.

— Доброе утро, — улыбнулся ей Лонерин и чихнул.

Дубэ нахмурилась.

— Тебе плохо? — спросила она его хриплым, как будто не своим голосом.

Он покачал головой, но потянул носом и, ничего не ответив, подал ей новую порцию амброзии.

Дубэ посмотрела на него. Ей самой еще было плохо, приступы тошноты сжимали ей желудок, и голова кружилась так, что девушка не могла ходить. Но она не привыкла, чтобы вокруг нее так хлопотали, не привыкла, чтобы кто-то другой заботился о ней больше, чем о собственном благе. Сколько времени прошло с тех пор, когда это было? Дубэ вспомнила, как ее мать приносила ей в постель горячий суп и щупала рукой ее лоб и как Учитель лечил ее — смазывал рану тем бальзамом, который через много лет его убил. Вспомнился ей и Дженна, ее дорогой друг из Макрата, его чистые простыни и то, как он касался ее позвоночника, когда лечил.

— Выпей это сам, у тебя явно начинается простуда, — сказала она Лонерину.

Молодой маг беспечно махнул рукой, а потом изобразил на лице суровость и строго поглядел на нее.

— Если не выпьешь, я вылью ее на землю.

Дубэ поворчала немного, но выпила глоток.

— Но теперь уже твоя очередь, а потом расскажи мне все.

Лонерин сделал, как она сказала: выпил остаток амброзии и рассказал своей спутнице о Рекле, яде и о беге по лесу.

Дубэ внимательно слушала его, не упуская ни слова.

— Рекла и ее люди вернутся, — сказала она, когда он закончил.

— Я бы не был так уверен в этом. Посмотри, что яд сделал с тобой.

— Рекла — страж ядов Гильдии. Нет такого растения, которого бы она не знала.

— Но этого растения нет во Всплывшем Мире.

Дубэ позволила себе усмехнуться.

— Яд вызывает галлюцинации и функциональные нарушения в нервной системе, иногда также приводит к остановке дыхания. Не важно, какое это растение, потому что эти симптомы всегда вызывает одна определенная группа веществ. И я уже могу тебе сказать, что их можно излечить с помощью настойки из синих листьев и влажных компрессов из кервеля.

Лонерина это, похоже, удивило.

— Ты разбираешься в ботанике!

Дубэ покраснела.

— Ну да. Когда я помогала Учителю, он иногда давал мне деньги, и я покупала на них книги по ботанике, если мне не было нужно что-нибудь другое.

Она вдруг раскаялась в том, что сделала это признание. Дубэ хорошо представляла себе, как Лонерину трудно освоиться с тем, что она — убийца. Она и сама почти за десять лет не сумела к этому привыкнуть.

— Ты не создана быть ни воровкой, ни убийцей, — серьезно сказал он.

И во взгляде Лонерина была такая убежденность, что Дубэ отвела в сторону глаза. Те же самые слова когда-то давно сказал ей ее Учитель. Подумав об этом, она нахмурилась и хотела сказать что-нибудь дерзкое в ответ, но, когда повернулась к Лонерину, обнаружила, что его уже нет рядом.

Поблизости от нее еще шевелились папоротники. Было совершенно ясно: Лонерин ушел глубоко в чащу искать растения для противоядия.

Дубэ захотела пойти вслед за ним, но у нее не хватило сил даже для того, чтобы встать, и она осталась лежать возле дерева.