Две воительницы
Шрифт:
Эту ночь она снова провела без сна. У нее совсем не осталось сил, но было необходимо изучить обстановку. Каждый раз, когда ее начинал одолевать сон, она немного поворачивалась так, чтобы нажать на раненое плечо. Это не слишком помогало ему заживать, но боль не давала ей уснуть.
Дубэ присмотрелась к тому, как спят оба ее тюремщика. И заметила, что примерно через два часа дыхание Филлы стало тяжелее, а Рекла через одинаковые промежутки времени оглядывалась вокруг. Кажется, она просыпалась не полностью, но Дубэ не
Она никогда не выпускала из рук сумку, держала ее в руках, а ручку сжимала в ладони.
Однажды Рекла проснулась полностью и встала. И она дрожала. Дубэ, увидев это, полузакрыла глаза, чтобы страж ядов не раскрыла ее тайну. Рекла лихорадочно искала что-то в своей сумке. Ее плечи вздрагивали и как будто усохли, словно постарели. Лицо Реклы тоже было не таким, как обычно, при свете луны Дубэ разглядела, что кожа на лице стража ядов сжалась и покрылась множеством морщин. И тут девушка вспомнила. Тоф, напарник, которого Иешоль дал ей для первой работы на Гильдию, говорил ей: «Я видел ее издалека… но она была сутулая, и ее кожа… была такой, как будто она вдруг стала как все в ее возрасте».
Рекла принимает это питье, чтобы омолаживать себя! Если она не пьет его через одинаковые промежутки времени, то мгновенно стареет! И сейчас наступил один из таких моментов.
Дубэ открыла глаза, напрягла внимание. Она не боялась, что Рекла обнаружит ее: страж ядов явно была слишком занята своими делами, чтобы сторожить свою пленницу.
Рекла вынула из сумки какой-то пузырек. Дубэ постаралась запомнить, как он выглядит, хотя цвет невозможно было определить. Рекла поднесла его ко рту и, откинув назад голову, выпила содержимое. Ее тело вздрогнуло в последний раз, а потом плечи распрямились, лоб снова стал гладким, тогда она спокойно улеглась обратно на свою постель и заснула.
Дубэ улыбнулась в темноте. Поговорка «ночь подает совет» оказалась верной.
На рассвете Рекла, как обычно, ударила ее ногой в бок. Дубэ не спала, но сделала вид, что только что проснулась и, не жалуясь на боль, взглянула на стража ядов так вызывающе, что та снова ударила ее — в наказание.
Филла остановил Реклу — схватил за плечи.
— Оставьте ее, я сам ей займусь.
Рекла грубо вырвалась из его рук.
— Не касайся меня!
— Простите… простите меня, но успокойтесь.
В движениях Филлы была странная услужливость. Рекла отвечала на его заботу отвращением, но в то же время относилась к ней как к чему-то обычному. Должно быть, они не в первый раз работали вместе.
— Она нарочно злит меня. Но когда я вонжу ей в сердце свой кинжал, она больше не станет смотреть на меня так! — с ненавистью сказала Рекла и ушла.
Филла подождал какое-то время, потом приподнял Дубэ и спросил ее сквозь зубы:
— Почему ты так упрямо злишь ее?
Дубэ не сумела ему ответить. У него во взгляде была печаль. Было похоже, что Филла искренне беспокоится о своей спутнице.
Он помогал Дубэ, пока она приводила себя в порядок, потом взглянул ей в лицо:
— Здесь рядом есть река. Хочешь выкупаться?
Дубэ удивленно посмотрела на него, а Рекла, которая услышала слова Филлы, возмутилась:
— Ты что, с ума сошел?
— В рану может попасть инфекция, а это опасно, — ответил Филла. Его голос слегка дрожал от страха.
— Берегись, как бы она тебя не обманула, — прошипела его спутница. — Когда она окажется в Доме, она должна дышать, и не более того.
— Так она может вообще не попасть туда.
Рекла стала ходить вперед-назад, как дикий зверь в клетке. Филла прав: она не хочет ничем облегчить страдания Дубэ. Но у стража ядов не было выбора, и в конце концов она кивнула в знак согласия.
Филла помог девушке подняться и при этом дергал ее за руки, словно показывая этим, что делает это не из жалости. Дубэ знала, что Рекла найдет способ отомстить ей за эту уступку. Значит, сегодня вечером ей надо быть осторожной и не пить лекарство.
Когда она оказалась в состоянии держаться на ногах, у нее сильно закружилась голова.
— Обопрись на меня, — сказал ей Филла.
Было странно слышать, как человек из Дома говорит такое. Члены Гильдии редко проявляли внимание к своим ближним.
— Моя госпожа просто нервничает, — шепнул он в ухо девушке необычно грустным голосом. — Не делай ничего, что может ее раздражать, и тебе будет лучше.
Они прошли всего несколько шагов — и Дубэ увидела поблизости водоем с прозрачной водой.
— Поторопись! — велел ей Филла. — Я увел тебя оттуда, только чтобы успокоить ее. Если бы она что-нибудь сделала с тобой до возвращения в Дом, она бы потом горько раскаивалась в этом.
Дубэ подумала: теперь все ясно. Она спрашивала себя, почему Иешоль объединил этих двоих в такую странную на первый взгляд пару. Филла обожал Реклу и каким-то образом присматривал за ней, обуздывая ее вспыльчивость и склонность к насилию.
Нагибаясь, Дубэ едва не упала. Она была невероятно слаба, и это уж точно не помогло бы ей бежать. Подняв голову, она увидела в воде отражение своего лица — и не узнала себя. Она была вся в синяках и кровоподтеках, часть лица опухла. Рекла была права: она действительно хорошо поработала.
Дубэ опустила голову в воду и почувствовала себя легче от холода, который стал щипать ей лицо. Ей захотелось погрузиться полностью, это было совершенно необходимо. Но чужая рука схватила ее за волосы и вытащила из воды.
— Ты что, сошла с ума? Хочешь умереть?
С помощью Филлы она промыла себе рану, потом он сменил ей повязку и смазал рану мазью, которую приготовила Рекла.
— Не надейся напрасно, — сказал он, сурово глядя на девушку. — Я делаю это только для того, чтобы моя госпожа смогла совершить свою месть в Доме, поэтому ты нужна мне живая.