Две встречи с господином Са
Шрифт:
Дом передвижной тоже по своему вкусу нарисовал – красивый, комнат много. Красоты вокруг тоже постарался нарисовать, чтобы развивали мои совершенства свои эстетические наклонности.
Создания мои совершенны на глаз, да еще и говорить не умели, и воли своей у них не было. В общем, то, что надо. Решил я их всех как своих дочерей выгодно замуж повыдавать.
И тут опять к деду. Так, мол, и так, совершенств восемь, мужей им надо. Показал деду, он оценил. Подумали-помозговали. Нашли им подходящих мужей. Да еще каких! Начали свадьбы готовить. Дело это хлопотное и затратное получилось.
Через эти свадьбы я и стал уважаемым человеком. В зятьях у меня такие люди, что по именам в суе лучше не называть. Коротко только скажу, что ни в чем я не нуждаюсь и еще долго нуждаться не буду. А совершенства мои живут себе не тужат, мужей слушаются и глаз их радуют, и не только.
На все свадебные мероприятия у меня ушло порядочно времени. Замучился я несколько с этими совершенствами, и, как с последней управился, решил отдохнуть! Поехать туда, где и самому было бы приятно, то есть кругом красиво, людей много, и чтобы тоже красивые были.
На острова, конечно же! Но тут я понял, что после моих совершенств, другие люди мне как-то стали некрасивыми казаться, какие-то кривенькие. Вот взять бы всех и перерисовать. Да где уж.
Затужил я малость, загрустил и опять к деду подался. Так мол и так. Нет в людях красоты, нет совершенства. А он и тут знает, что делать. Отправил меня в горы. Дорогу рассказал, кого найти сказал, но сам со мной не пошел.
Эх, и злой я был на него за это. Горы терпеть тогда не мог. А тут еще один. По каким-то черточкам ориентироваться, где-то птицей кричать, где-то тигром бегать. В общем, шел я до этого друга деда год. Заблудился по дороге не раз, чуть было не забыл, куда я пошел и зачем. Голодный ужасно был. Ел, что придется и когда придется. Одежда поизносилась уже. Ванну не принимал ни разу за все это время! Ароматы, которые дорожные у меня с собой были, все закончились. В общем, представляете, какой я потрепанный пришел туда, еле помытый, полуголодный. А там, что я вижу: стоит на горе среди деревьев особняк такой, чуть ли не драгоценными камнями отделанный. Ворота, охрана, сигнализация, вертолетная площадка – все, как положено. Оказывается, они туда на вертолетах добираются!
Благо, друг деда там жил, иначе бы меня такого туда не пустили. Захожу я, а там дед сидит, смеется. Его привезли накануне, когда меня у подножия горы на камерах заметили, так за ним вертолет послали, чтобы дед ноги не топтал. В общем, познакомил он меня со своим другом и отправился к себе…
Друг меня первым делом отправил в парные. Вот кто знает толк в хороших парных, да красивых женщинах! Цветочные ванны чего стоят! Там меня помыли, побрили, причесали, массаж сделали, маникюр, педикюр. Я еще подстригся, маслами свое тело сдобрил, с женщинами пообщался… Другим словами – пришел в себя после долгого пути и был готов к познанию истин.
Друг деда оказался одаренным в вопросах совершенства. Оказывается женщины в его доме – все его рук творения. То-то они мне совершенными показались! А я по-началу думал, что с голодухи. Нет, они и потом мне совершенными виделись. Без изъянов.
В общем, стал я с ним свои проблемы обсуждать, что красоты в людях не вижу. Он и говорит,
Я-то после года скитаний, оказавшись в такой красоте, предложение принял с радостью. Он мне сразу комнату нарисовал с интерьером, все что нужно, и совершенство от себя добавил.
Жил я там долго. Ни в чем не нуждался. Глаз радовался, тело тоже. Благоуханиями полнился не только я, но и все вокруг. Оказывается у него было еще множество шелковых отрезов. Вот где было раздолье для меня. Носить шелка я и сейчас люблю.
Общались мы с другом деда каждый день. Он мне все рассказывал, как не только совершенства создавать, но и как прочие нужные для жизни предметы – дом, чтобы не рухнул, вертолет, чтобы летал, ну и всякую-такую ерунду, которую и так каждый мужик знает. Единственно, что он мне сказал, чтобы я все это делал уже на своем месте, не у него, чтобы не теснить его с горы. Да и ясное дело, его же она.
В общем, мужик оказался классный. Мы с ним неплохо так попили, поели, пожил я у него душевно. Гостеприимства его в век не забуду и знания его мне во многом пригодились.
Еще бы пожил, да меру знать надо. Распрощался я с ним. Дорогу себе хорошую нарисовал и дальше пошел.
Теперь уже не пыхтел я по этим засечкам на деревьях, шел по своей дороге, решил место найти, где свое совершенство создам. Иду, значит себе, иду. Моя ж дорога, ничего там быть не может незапланированного и вдруг обрыв. Я аж присвистнул. И в этот обрыв летит мой рюкзак с шелковой одеждой, ароматами и перекусами. И, хоба, закрылся. И дальше дорога идет, как я себе нарисовал. Ну, думаю, что-то я не то нарисовал. Сел, сижу. И дорога исчезла. В лесу я опять в этом или в другом уже. Так и не понял. Кругом деревья уже без засечек. Куда мои шелка и ароматы делись, ума не приложу. Решил здесь и заснуть, так как вечер уже.
Заснул прям под деревом на земле. И так хорошо выспался, как не высыпался уже давно в доме друга деда. Хотя и совершенств рядом не было и постели моей с шелками. А ароматы были – лесом пахло, листвой, нагретой солнцем, ветром, кора дерева тоже пахла. Я ночью проснулся. Новолуние, темно в лесу. Звезд полно на небе. Оказывается я под сандалом спал.
Сижу я и не знаю, что дальше делать. От этой растерянности разозлился, дерево сандаловое помолотил хорошенько, кулаки себе набил как следует. И решил в податься куда-нибудь, где можно поучиться, как грамотно в морду бить, ибо изнежился я у первого друга деда и, видимо, что-то не додумал, когда дорогу рисовал.
Конечно же сначала к деду обратился, вдруг там у него кто есть. Нашелся человек. Опять дед меня к своему другу направил. Опять сказал, как его найти, какие засечки на деревьях искать, но правда, сказал, что давно он у него не был, ибо все его приемы и так сам знает, да и меня кое-чему из них учил. Я, конечно, зубами поскрипел, попыхтел, свежо еще было воспоминание о походе к его первому другу. Но делать нечего, сам напросился. Отправился в путь.
Конец ознакомительного фрагмента.