Две жизни пилота Климова
Шрифт:
Помню, тогда я обижался от того, что считал, будто Империи нужны все, а мы почему-то всё равно сидим в резерве. А ведь Империи действительно нужны все, просто тогда ещё не настал момент, когда без всех и каждого она не устоит. Этот момент пришёл к нам поздно ночью, почти утром на пятый день нахождения в Н-Ао. В районе одного из кораблей требоавалась срочная поддержка, и мы оказались ближе всех. Один резерв уже выдвинулся, но их сил недостаточно.
Сон мгновенно прошёл, я ощутил бодрость, готовность, а главное - желание ринуться в бой. Один поцелуй Лены, прикосновение её рук, и я сажусь в кабину своего Чеглока. Наконец нас ждёт суровый бой, о котором мы мечтали с того момента, как оказались здесь.
– Разбиться на двойки, - командует меж тем Острова, - идём вертикальным уступом, не зевайте, здесь особые дроны и улей поблизости. Нужно разметать охрану и помочь абордажникам его захватить.
Особых дронов я увидел не сразу. Я ожидал, что это будут большие серьёзные машины, которые одним махом оттеснят нас от станции, но всё оказалось немного не так. Они действительно пытались оттеснить нас, и у них это неплохо получалось на первом этапе, но машины были небольшими. Очень небольшими. Помню маленьких и шустрых шестилепестковых дронов при обороне Ориума - у этих было не меньше десяти лепестков. При этом они были такими же по размеру, но заряды, испускаемые ими, выглядели более грозно. Наверное, дело в почти ослепляющей яркости, которая говорила о более высокой энергии пучка. Интересно, откуда они берут столько энергии? У них, должно быть, вшит очень мощный и при этом миниатюрный реактор.
– Клим, Ранни, - голос Острой вырывает меня из размышлений, - вместе с Буги и Севеном отгоните дронов от ракетчиков в объёме тринадцать.
– Есть, - отвечаю я.
– Есть, - так же добавляет Буги, он же Алексей, мой сосед по комнате, с которым мы по-прежнему очень мало общаемся.
Мы выходим в нужный объём. Движемся всё так же, уступом. Мы с Леной немного впереди, а они чуть сзади слева. Ракетные крейсеры, освещаемые только тусклыми вспышками запускаемых ракет, становятся всё ближе. Постепенно всё более заметным становится бой, идущий почти рядом с ними. Силы наших и дронов примерно равны, и мы нужны для того, чтобы обеспечить перевес.
– А вы можете быстрее?
– раздаётся нервный и грубый мужской голос в рации.
– Идём на полной тяге, господин капитан-лейтенант.
Я уже вижу его имя на интерфейсе. Это достаточно известный господин Болотов, командир особой эскадрильи. Они тоже отличились при обороне Ориума, хоть и, как все, потеряли приличное количество человек. Однако они до сих пор не до конца пополнились по причине жёсткого отбора, который всё время проводит Болотов. Чтобы попасть к нему в эскадрилью, нужно быть очень хорошим пилотом. Чертовски хорошим. Интересно, по результатам обороны Ориума, он бы согласился взять меня к себе? Или это слишком самонадеянно? Впрочем, нет. К Симоновой тоже попробуй пробейся, особенно если ты не девушка. Если ты мужчина, и она взяла тебя, то ты можешь собой гордиться.
– Поддержите третьего, туда ушло две тройки дронов. Будьте осторожны.
– Есть, - отвечаю я, - Буги, выравниваемся.
– Принято.
Мы немного разлетаемся в стороны и равняемся, чтобы немного усилить нашу огневую мощь. И вот перед нами предстают они. Маленькие светящиеся точки, которые видны даже без подсветки радара. Они, не меняя порядка, идут прямо на нас. Сначала первая тройка, потом вторая. В принципе, они уже могли атаковать ракетный крейсер, но логика этих машин пока правильна. Они не смогут уязвить большой корабль за короткое время, но, нападая на него, станут лёгкой мишенью для нас, так что лучше сначала разделаться с внезапно возникшей охраной, которая тоже непроста.
Предугадывая его выстрел, я даю импульс и ухожу с траектории. То же самое делает Лена, и в первой тройке становится на два дрона меньше. Последнего добил Буги, а вот Севен, тоже, кстати, мой сосед, промахнулся, отчего мы остаёмся один на один со второй тройкой. Мы огибаем крейсер, загоняя дронов на его ближнюю оборону. Пусть покажут, на что способны.
Серии ракет достают врага, но их мощи слишком мало, чтобы пробить высокоэнергетическую защиту. Вот почему здесь нужны мы. Мы маневренны, мощны и неудобны для дронов. Нетрудно догадаться, что полностью заменить все оборонительные ракетницы крейсера дезинтеграторами гораздо сложнее, чем переоснастить маленький и ловкий Чеглок, который хоть и относится к тяжёлому классу истребителей, на фоне того же крейсера выглядит воробушком.
Хотя, это немного некорректное сравнение, поскольку есть у нас корабли под названием "Воробей". Это как раз таки лёгкий разведчик-штурмовик. Ещё есть "Снигирь" - лёгкий разведчик-истребитель. Здесь, правда, для них неподходящие условия. Против дронов они слишком слабы, а никаких антирадарных систем, которые разведчики должны подавлять, у отаионов нет. Они открыто ведут бой, может быть, это минус, хоть какой-то. В остальном же они очень сильны. Если бы не Чеглоки, эти дроны сейчас бы догнали нас и уничтожили, но мы, выжав из своих машинок все соки, уходим от них.
– Мы у них на мушке, - говорит Лена.
– Сейчас, сейчас, ох, чёрт, уходи! Право! Право!
Я готов был расцеловать инженеров, с которыми тогда встречался по поводу этих кораблей. Если бы не их возможности, моей любимой сейчас бы было плохо. Не хочу даже думать о том, что заряд, пролетевший мимо и оставивший чёрную отметину на обшивке крейсера, мог бы её убить. Нет, я точно понял, что если она погибнет, уж этого я точно не переживу. Мы можем с кем-то встречаться, говорить себе, что любим, можем спать с кем-то, но однажды ты понимаешь, что всё это не показатель. Встретив того единственного, ты осознаёшь, что самое главное, это когда ты не можешь помыслить жизнь без этого человека.
– Веди его, веди, я зайду сзади.
– Давай. Смотри, моя жизнь в твоих руках, если он пальнёт, мне некуда уходить.
– Я знаю. Я лю....
Это было даже не "лю", а скорее "ль", потому что она осеклась на половине слога. Неважно. Я полностью доверял ей. Пожалуй, я также доверял когда-то Лёхе и Серёге, но сейчас просто так не доверился бы тому же Буги или Севену. Хоть как бы они на меня обижались. Я даже не мог бы это обосновать на словах, потому что это где-то на уровне подсознания, но это имеет место, и я доверяю своей интуиции. В конце концов, Котова смогла выполнить чудовищной сложности манёвр боковой пространственной петли, выйти на тройку дронов, сделать три импульса и двумя из них попасть. Но главное, она смогла сказать мне, когда нужно уйти влево, чтобы самому случайно не попасть под её дезинтеграцию. Вот же женская способность концентрироваться на нескольких вещах одновременно. Но речь не об этом. Речь о том, что она смогла всё это проделать, и я доверился ей, потому что подсознательно знал, что она сможет. А что касается моих новых соседей, то какими бы хорошими ребятами они не были, я в них не настолько уверен.
Уничтожение третьего дрона было ерундой, и после него мы выполнили своё первое задание на сегодня. Первое из такого количества, что я не заметил, как сбился со счёта.
Нагрузка, связанная с применением врагом более совершенных машин, кажется возросшей только первое время. Мы входим во вкус, и бойцы Болотова уже не кажутся нам асами, превосходящими нас. Нам лишь приятно от того, что они не хуже нас и не отстают, а так и не скажешь, что они нас круче.
Мы прикрываем ракетчиков, которые в свою очередь прикрывают корабль блокировки подпространства. Чем дольше мы удерживаем этот и прилегающий объёмы, тем меньше шансов у отаионов переломить ход этого боя. Всё дело в том, что персональный корабль, или, как мы их называем, улей, не может приблизиться и усилить тем самым натиск. Так он только увеличит эффективность ракетного и лазерного заслона, который наводят из отдалённых объёмов наши корабли. Отаионы вынуждены выполнять задачу по уничтожению станции под шквальным огнём, и могут послать на нас только ограниченное число дронов, которых мы, будучи оснащены Чеглоками, уничтожаем без лишних проблем. Уже ни у кого не возникает ни малейших сомнений по поводу того, что будь мы во время обороны Ориума оснащены такими кораблями, она сложилась бы иначе. Мы и так это знаем.