Две жизни пилота Климова
Шрифт:
– Они умеют блокировать выход из подпространства, - говорит Витя, начиная разливать по ещё одному стакану, - помнишь, что подкрепления не было долго, хотя рывок из ближайшей системы занимает максимум час, а наших выбросило в межзвёздном, и они своим ходом почти пять часов шли.
– И сами они могут там куда угодно перемещаться, да?
Он кивнул, потому что понял, что я улавливаю мысль.
– И они могут хоть на Землю сейчас рвануться?
– не я один холодею внутри.
– Первый Земной в боевой готовности, - медленно отвечает Витя, подняв на меня глаза и не отрываясь от наливания водки в стакан.
– Мы тоже, кстати, - добавляет Оля, - хотя, как я слышала от самой Валькирии, что выход на Землю оценивается как один к миллиону. Даже если они располагают картами и могут примерно представить размеры нашего пространства, то им неизвестно, где наш центр. Чтобы вычислить это, нужно засылать разведчиков, но наши бы уже их заметили.
– Но у нас вероятность выше, - говорю я, - к нам же уже летал один, и он пропал.
– А ты думаешь, здесь просто так пять флотов и пять станций в этой системе?
– спрашивает Виктор, - ладно, давайте, за ребят.
Мы поднимаем стаканы и, не чокаясь, выпиваем. Ленка сильно морщится, запивает лимонадом, а потом протягивает стакан мне. Я хоть и не очень стойкий к алкоголю, но мне хватает терпения. Так и должно быть - она же девушка, их пьянство ещё больше не красит. Тем не менее, я отмечаю, что у неё щёки приятно порозовели, а в основании шеи, которое видно благодаря расстёгнутым пуговицам, выступает лёгкий пот.
– Не знал про пять флотов, - говорю я.
– Ещё бы, в капсуле провалялся. Мы очень боялись, - говорит Оля, - только обрели героя, и сразу его потерять.
– Герой, - усмехаюсь я, - скажешь тоже. Тут чуть ли не в дезертиры записали. Хотя куда тут бежать, ума не приложу - с одной стороны левики-недобитки. С другой - эти дроны. Кстати, как мы этот вид называем?
– Если упростить их произношение и усреднить на наш манер, то название нации звучит как "отаио". Вот мы и называем их отаионами, - отвечает Оля.
– Будем знать, хоть из кого душу вытрясать.
– Насчёт дезертирства, ты это серьёзно?
– спрашивает Витя, - правда шьют?
– Ну, сшили бы, если бы не вышло так, что я звено прикрыть помог, причём удачно. Выходит, не хотел бежать, а то, что если бы и хотел, на этом корабле никуда не деться, никого не волнует.
– Но так отстали?
– спрашивает Оля.
– Отстали. Награды и звание, сказали, приостанавливают, но и наказывать не будут.
– Хоть бы звание дали и медальку, а то вообще не по-людски.
– Да и ладно. Главное, дали тесты пройти и в строй вернуться. А остальное успеем. Если нам дадут таких чеглоков, то можно вообще никого не бояться, - говорю я.
– Кого?
– спрашивает Лена.
– Чеглок - корабль этот экспериментальный так называется.
– Это тебе инженеры рассказали?
– Да.
– А вообще, они что интересного говорили?
– спрашивает Оля, - они на тебя ничего там не написали, чтобы тебя построже наказали?
– Нет. Они вообще рады, что такой шанс выпал заранее боевые испытания провести. Представляешь, если именно этот корабль станет основным флотским? Это ж какие заказы! Они рады без памяти, что им теперь его будет проще протолкнуть.
– Я думала, уже почти всё решено.
– Видимо, не всё, - развожу руками.
– Ну ладно хоть с тобой всё обошлось.
– Кстати, как тесты?
– спрашивает Ленка.
– Хорошо. Всё отлично. Говорят, даже лучше, чем было.
– Значит, завтра летим тренироваться?
– она радостно улыбается.
– Прямо летим? Или на симуляторе?
– Летим, - говорит Оля, - Валькирия прошлась по верхам и выбила нам особое разрешение. Будем жечь казённое электричество.
– Отлично, - вот это уже точно искренне меня радует.
О чём бы мы ни говорили в тот вечер, всё сводилось к войне и, собственно, к причине нашего собрания. Мы выпили ещё немного, а потом просто сидели. Если я и запьянел, то немного. Даже Котова была бодрая, хотя я ожидал, что ей будет немного плохо. Однако всё было хорошо и прилично. Пожалуй, если бы кто-то из старших офицеров зашёл к нам, даже учуяв запах, ничего бы не сказал. Потом все мы простились и разошлись по блокам в предвкушении нового дня, который даст нам возможность тренироваться и подготовиться к встрече с врагом, с которым мы жаждем поквитаться.
10
Я уже успел сомкнуть глаза и почти уснуть. Даже открывшаяся дверь блока показалась мне частью сна, и я не придал этому значения, но человека, забирающегося в моё спальное место, было сложно проигнорировать. Открыв глаза, я вижу Ленку, которая уже лежит на мне.
– Тихо, - она закрвает мне рот ладонью.
Потом, убрав её, она крепко целует меня в губы. Она проводит рукой по моим волосам. Так мягко.
– Не говори ничего. И не проси уйти.
Она расстёгивает куртку. Под молнией белое бельё. От неё веет жаром, и она очень приятно пахнет.
– Ты точно не будешь жалеть?
– спрашиваю я, - может, стоит подумать?
– Ты обещал молчать, - она отвлеклась от расстёгивания и поцеловала меня в губы, - и вообще, это должны делать мальчики, разве нет?
– Должны, - я улыбаюсь.
Я помогаю ей снять куртку, потом расстёгиваю тугой ремень и помогаю выбраться из форменных штанов. Бельё она снимает сама, и я целую её девичью грудь. Я не могу выразить, насколько это приятно. Она снимает резинку с волос и распускает свою русую косу. Я переворачиваю её и нависаю сверху.