Две жизни в одной. Книга 1
Шрифт:
Ощущение счастья — это совсем другое. Это состояние восторга, душевного безумства, когда что-то из тебя рвется, окрыляет, возвышает над всем. Оно принадлежит только тебе, только твоей сути».
«ЛАГЗДЫНЬ — РАЗ...»
«Тверская жизнь», 04.04.2001 г.
Очередная книжка популярной тверской писательницы, руководителя детского театра Гайды Лагздынь вышла в серии издательства «Алтей» «Поэты малышам» — «Почемучки», М., 2000, 30 000 экз. Замечательные рисунки к ней создала тверская художница Оксана Анисимова. На страницах издания — одни из лучших
«...ЛАГЗДЫНЬ — ДВА»
«Тверская жизнь», 04.04.2001 г.
Еще одна новинка, принадлежащая перу неутомимой писательницы, — «Волшебные тропинки» (ТОКЖИ, 2001). Эту книжку, в которую вошли лучшие и новые сочинения Гайды Рейнгольдовны — рассказы, сказки и стихи для детей дошкольного и младшего школьного возраста, — тверитяне заждались. Выход ее по разным причинам задерживался, и вот наконец еще пахнущая свежей краской книга, а для тверской ребятни из детских садов и школ — новые минуты праздника, познания светлого мира, созданного писательницей...
«ГАЙДА ЛАГЗДЫНЬ РЫДАЕТ И СМЕЕТСЯ»
В. Кузьмин, «Тверская жизнь», 15.05.2001 г.
Известная тверская детская писательница Гайда Лагздынь сегодня представит широкой публике три свои новые книги. Первая из них «Волшебная тропинка» вышла в свет в областном книжном издательстве, вторая — «Почемучки» — в столичном книжном «Алтее». Третья станет открытием для почитателей творчества Гайды Рейнгольдовны — в ней писательница представит свою взрослую поэзию. В сборник вошли лирические стихи разных лет. Называется он тоже необычно: «Гипоталамус нервно бьется, поэт рыдает и смеется». Презентация книг пройдет в Центре детского и семейного чтения имени Пушкина.
«ДЫША ТВОИМ ДЫХАНИЕМ»
В. Кузьмин, «Тверская жизнь», 18.09.2001 г.
Гайда Лагздынь издала сборник «серьезных» стихов, в кавычках потому, что состояние таланта детской писательницы одновременно определяют и педагогический, и жизненный опыт, которые соседствуют с неиссякаемой человеческой надеждой на лучшее. Этот оптимизм, казалось прежде, льется из любого ее сочинения — будь то короткие «стишата» для самых маленьких, рассказы о животных или взрослые стихи.
В любом «взрослом» стихотворении Гайды Лагздынь есть некий отсвет далекого детства. Кстати, именно так и называется первое стихотворение сборника. Но посмотрите, каким сумрачным выглядит тот далекий мир из сегодня.
...В церквушке цыганка рыдала босая,
Накидка упала с плеча,
У гроба из досок неструганых тускло
Горит восковая свеча...
...За гробом ушла с одинокою болью
Цыганка в неведомый путь.
А я, как сиротка, прижавшись к осинке,
Гляжу растревоженно вслед.
Конечно, этот трагический пафос можно списать на характерный для детских страшилок прием, если бы не завидное постоянство, с которым трагическое ощущение жизни нагнетается в стихотворениях «Гипоталамуса...»
И это понятно: Лагздынь позволяет себе во «взрослых» стихах то, чего никогда не позволила бы в сочинениях для малышни.
Младенец умирал...
Безвинное дитя...
Металась мать над колыбелью сына,
Молилась мать...
(«Душа младенца — Божий мотылек»)
Непосредственность, оголенная простота, которые могут служить удачным художественным приемом в словотворчестве для воспитанников детского сада, в иных жанрах неестественно задерживают на себе внимание, отвлекая читателя и от содержания, и от технической стороны стиха.
Не читай нотации. Устала.
Знаю все давно и наизусть.
Я к груди, старик, тебя прижала,
Чтоб прогнать из сердца боль и грусть.
Что ж! Привычка вяжет нас с тобою.
Где любви живительный родник?
Да! Зовутся некою судьбою
Наши отношения, старик?
Этакая откровенность не для поэзии, даже не для всякой прозы. Или вот, например, написанное от мужского лица пафосно и с подчеркнуто скрытым, но беспредельным по тайной силе эротизмом. Вы только расшифруйте эти смысловые оппозиции — «коснусь горячо — легонько встревожу», «подышу твоим дыханьем» — и ничего после этого не попрошу!
...Я ворвусь к тебе ветром счастливым
И подушки коснусь горячо.
Я легонько встревожу ресницы
И дыханьем твоим подышу,
А тебе пусть, любимая, спится.
Я ответной любви не прошу.
(«Я приду к тебе»)