Две жизни в одной. Книга 2
Шрифт:
Конечно, «черный кабинет» можно создать только на большой сцене, такой, как наша в ДК профсоюзов, где можно с потолка спускать огромные торты и большие конфеты во сне маленького медвежонка в спектакле «Шоколадная страна». Потом я ставила спектакли и на небольших площадках, используя черные ширмы, передвижные панели.
На дворе весна 2010 года. С того времени, как состоялся тот фестиваль, прошло почти двадцать лет. Рассматриваю газетные вырезки, блокноты с записями, где на многих страницах итальянцы печатными буквами написали свое имя, название поселка, школьного театра. Перечитываю коротенькие информационные заметочки. Кабы был профессиональный переводчик, записи могли получиться иными, более богатыми по содержанию. Где теперь театральные
Глава 3. ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ
С чего начиналась моя автобиографическая повесть в «Книге-1»? С последовательного изложения фактов по мере взросления. Но чем дальше, тем больше веточек стало у этого «фикуса Франклина Бенджамина». Тут все и переплелось. А теперь мешает дальше писать биографию этот Миша Жванецкий. А то вдруг в голове проплывает, просачивается в лимфу крови другой Миша — Задорнов. Что им от меня надо? Что нужно этому Задорнову? Это его: «дзынь, дзынь!» Может быть, завидует, что лауреатом Центрального федерального округа назвали мою книгу? Но это всего только мое предположение, не подкрепленное фактами. Но «дзынь, дзынь!» на выступлениях по телевидению звучит как дразнилка.
Не успела поведать читателю об одном Мише, как снова стал буравить мозг Михаил Жванецкий. Чтоб от него отвязаться, решила переложить мысли на бумагу. 1985 год. Все в моем возрасте собираются на заслуженный отдых — на пенсию. Подсчитывают свои ресурсы и решают: стоп! Я теперь пенсионерка. Действительно, с 1 августа. А тут Союз писателей предлагает совершить поездку на теплоходе имени тоже Миши, только Суслова. Соглашаюсь, тем более, совместно с писателями Москвы и других регионов.
Наша команда состоит из двадцати пяти душ: тут и Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Сергей Сергеевич Яковлев, артист кино с женой, поэтессой Натальей, писательница Ирина Ракша, Лариса Исарова, Петр Градов, Геннадий Ненашев из Анадыря и другие.
В Одессе нас встречают дирекция теплохода «Михаил Суслов» и отец Миши Жванецкого. С нами поплывет еще большая группа армян и литовцев. Кто они — не имеем понятия. Решается ряд вопросов, в том числе о деньгах и украшениях из серебра и золота. В кошельке должно быть не более 46 долларов. И еще на 50 рублей можно приобрести 80 бонов — местную теплоходную валюту, чтобы оставить потом в барах нашего водного транспорта. Золотые и серебряные цацки можно было бы и не вынимать из ушей и не снимать с пальцев, но для этого надо дополнительно заполнять еще какую-то часть декларации. Подумаешь, чем Европу удивлять! Все поснимали, ссыпали в мешочек, в том числе и «лишние» деньги, и отдали на хранение отцу Михаила Жванецкого. Количество золотых украшений у меня уменьшилось на одно кольцо с большим камнем. Кольцо я потеряла в поезде. Вернее, оставила в туалете — привычка при мытье рук снимать украшения. Объявление о потере не дало результатов. А в вагоне были только писатели. Генка же Ненашев выразил недоверие: «Если потеряла, то плакала бы. А она не плачет!» Эх, Генка! Много ты знаешь о женщинах! У тебя на пути были только слабые — слюнявые!
К вечеру наш теплоход отбуксировали от пристани и вывели в Черное море 1 ноября 1985 года. С 18.40 начался наш круиз по странам Средиземноморья.
В путь
Теплоход «Михаил Суслов» — огромный, напоминает многоэтажный дом с надводной и подводной частями. В нашей каюте четыре человека — муж и жена Анисимовы, Лева и Наташа, из московского издательства «Советский писатель», и поэтесса Ольга Батурина-Николаева из Риги. Каюты этого класса размещены на уровне воды, так что через круглые иллюминаторы можно было видеть воды Черного и Средиземного морей. А вот этих окошечек — подсматривающих глазков — у нас не оказалось. Сама каюта напоминала продолговатую камеру с искусственным освещением, в которой к полу привинчены диван-кровати, столики и шкаф для одежды. Выходя из каюты, попадаешь в узкий коридорчик, где по стенам располагаются поручни. Народу на теплоходе уйма, а потому питание в ресторане проходит в две смены. Есть торговые ларьки с сувенирами, приятный бар, где можно оставить свои боны, концертный зал и уютный холл для отдыха с окнами на море. Но я больше люблю находиться под рубкой капитана. Перед тобой — открытая площадка, по которой можно подойти чуть ли не вплотную к носу теплохода.
Весь день в море. Ноябрь, но погода отменная. Температура воздуха + 16°, но чем дальше плывем, тем делается теплее. В бассейне купаются. Температура воды равна температуре воздуха, и так же увеличивается по мере удаления от Одессы. Вода бассейна сообщается с водой Черного моря. Вон она уже равна +23°. Любители сауны, распарившись докрасна, ныряют в бассейн. Киноактер Сергей Сергеевич Яковлев то красный, то бледный — то в сауне, то в бассейне. Действительно, дорвался! Я на это не решаюсь. Как-никак два месяца, с 1 августа, пенсионерка.
Когда собиралась в круиз, знакомые говорили: «Побереги деньги». А что беречь эти собранные учительские крохи? И так всю жизнь экономили на всем, копейки считали. Взяла и отдала все разом за поездку с 1 по 24 ноября 1985 года подчистую. А когда еще мир посмотришь?
Деньги — бумага. А вот она — наша планета, простирается перед тобой, уходя за горизонт моря, с видимой кривизной земного шара. Неповторимое, незабываемое зрелище.
Вечером со 2 на 3 ноября прошли пролив Босфор и Дарданеллы, разделяющий Черное и Средиземное моря. Берега скалистые, каменистые. В море много мелких судов и суденышек, на них рыбаки. Они приветственно машут руками. В наступившей темноте проходим под мостом, соединяющим берега. Огромная сверкающая арка, уходящая и сливающаяся с береговыми огнями. Невероятно красиво. Весь день в море.
Приближаемся к Греции. Отлогие горы, на которых ближе к воде лепятся разного калибра серо-желтые дома с двумя и четырьмя окнами, местами и пятиэтажные. Впечатление такое, будто дома стоят у самой кромки воды. 3 ноября в 17.00 наш теплоход причаливает в порт Пирей. Это Греция.
Автобус везет по улицам Афин, мимо потрясающей красоты витрин магазинов, богатых, дорогих. Поражают растущие вдоль трассы апельсиновые деревья, а на них буквально гроздьями висящие созревшие плоды. И никто не срывает! В 1985 году на нашем рынке не было поступлений этих фруктов, такого обилия, как ноне.
Позднее, размышляя над увиденным, для себя нашла объяснение. Каждая страна имеет свои деревья, свои плодовые культуры. На юге — виноград, инжир, в других местах вдоль дорог растут яблони и вишни. У нас, к примеру, рябина. Люди спокойно проходят мимо. Кстати, в Греции дикорастущие цитрусовые используются только для приготовления джемов, но никогда не собираются плоды с деревьев, растущих вдоль дорог.
На следующее утро, покинув корабль, по длинной семикилометровой улице Андриас-Сингросс едем к храму Зевса, в котором из 104 колонн время сохранило только 16. В районе Колонаки живут самые богатые жители Афин — узкие улочки с закрытыми зашторенными окнами. И вот частный музей «Бенаки» по имени его основателя, где представлена богатая коллекция художественных изделий, оружия, коллекция греческих нарядов и украшений второго тысячелетия до нашей эры.
Рассказ по случаю...