Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945
Шрифт:
Берлинская официальная квартира Гитлера находилась в канцелярии. Его личная резиденция находилась в Мюнхене, на втором этаже дома номер 1 по Принцрегентенплац. В Берхтесгадене он жил в Бергхофе, маленьком замке, построенном на склоне горы Оберзальцберг. Во время войны он жил в различных штаб-квартирах и ставках, а OKВ повсюду следовал за ним. Кроме специального поезда, где он проводил большую часть времени, у него во время войны также имелось семь различных полевых штаб-квартир (ставок), пять на западе и две на востоке.
До начала войны Гитлер проводил большую часть каждого года в путешествиях. Его привычка жить на колесах появилась в ранние годы в результате беспрестанных разъездов по стране для организации политических митингов. В подобных передвижениях не было никакой реальной необходимости. Скорее
В ранние годы, когда Гитлер еще не был так хорошо известен в Германии, он часто останавливал свою машину, чтобы протянуть небольшую сумму денег или пачку сигарет – хотя позже он стал фанатичным противником курения – молодым бродягам. Во время одного из таких путешествий он заметил человека, идущего в одиночестве под проливным дождем, и, остановив машину, отдал незнакомцу свой плащ. В путешествиях Гитлер очень любил устраивать довольно долгие пикники в живописных местах. По мере того как его окружение ширилось, он стал брать с собой официанта из своей берлинской обслуги, который передвигался на машине, переоборудованной под полевую кухню. После прихода Гитлера к власти на всем пути следования народ с энтузиазмом приветствовал его «кавалькаду». В швабской деревне ученик мясника подскочил прямо к машине с криком «Только через мой труп!». Машина Гитлера остановилась прямо перед парнем, после чего вся деревня столпилась вокруг фюрера. В Хейльбронне девушка вскочила на подножку открытой машины, чтобы поцеловать фюрера в присутствии многотысячной толпы. Кстати, во время Олимпийских игр в Берлине этот подвиг повторила какая-то американская девушка.
Гитлер исколесил почти весь рейх. Мюнхен, Берхтесгаден, Берлин, Нюрнберг, Веймар, Байрейт и Годесберг, а позже Линц и Вена были его любимыми местами, если перечислять их в соответствии с частотой его посещений. Были годы, когда он не оставался на одном месте или в одной из своих резиденций дольше трех-четырех дней подряд; можно было точно сказать заранее, когда он отдаст приказ своим соратникам готовиться к очередному переезду. Иногда он сам не знал, куда отправится. Когда неугомонный нрав гнал его вперед, он решал между двумя направлениями, бросив монетку, полагаясь на случай или, если хотите, руку судьбы. Когда решение было принято, оно оставалось неизменным. Кстати, это было единственное суеверие Гитлера. Конечно, он часто говорил о высшей вере в себя и свою «национальную судьбу», но, вопреки широко распространенному мнению, не доверял астрологии или любым оккультным наукам. Я уже писал, что Гитлер был очень невысокого мнения о Гессе, потому что тот увлекался всякой мистикой. Поскольку так получалось, что на дни его массовых митингов всегда выпадала хорошая погода, в народе прижилось выражение «гитлеровская погода». Однако самого Гитлера глубоко беспокоили эти счастливые атмосферные совпадения. Он боялся, что эта вера твердо укоренится в народе, а неизбежные изменения подорвут его репутацию.
Сам Гитлер однажды сравнил свои путешествия и остановки в многочисленных местах Германии с передвижением средневековых немецких императоров из одного императорского поместья в другое.
Веймар был одним из регулярных мест остановок Гитлера. В Веймаре его привлекала и культурная атмосфера города, и тот факт, что это была родина его ранних единомышленников. Он всегда останавливался в историческом отеле «Элефант», который позже обновили и сделали одним из лучших отелей Германии. В Веймаре он регулярно посещал спектакли Немецкого национального театра, а потом приглашал актеров и актрис провести с ним вечер в гостиной отеля. Такие сборища нередко продолжались до рассвета.
По контрасту со своей ярко выраженной любовью к искусству Гитлер был почти равнодушен к духовным ценностям. Все интеллектуальное рассматривалось им лишь через призму национализма. Мы не раз беседовали с ним на эти темы. Науку он уважал и ценил только тогда, когда она была нужна непосредственно для военных или других утилитарных целей. А вообще профессора были для него предметом добродушных насмешек, хотя, как глава государства, он сам часто выступал в роли профессора.
Гитлер много читал, особенно поздно ночью, когда, лежа в постели, долго не мог заснуть. Круг его чтения состоял из технической литературы, различных биографий и трудов по его любимым видам искусства: архитектуре, живописи, скульптуре, музыке, театру и кино. Теоретические работы и беллетристику он принципиально игнорировал. Особенную антипатию он питал к романам, которых никогда не читал, и к поэзии; стихи вызывали у него отвращение. В ранние годы своего правления он часто перечитывал «Индийские сказки» Карла Мая, свою любимую детскую книжку. Произведения Бернарда Шоу и социальную сатиру он обожал, как в печати, так и на сцене.
А вот титаны немецкой литературы его не трогали. С его националистической точки зрения, Шиллер был предпочтительнее универсального космополита Гете. Я никогда не слышал, чтобы Гитлер говорил о Гете.
Во время своих визитов в Веймар Гитлер всегда наносил короткие визиты фрау Форстер-Ницше, сестре Ницше. Но из работ Ницше Гитлер воспринял только культ личности и доктрину сверхчеловека; другие аспекты трудов философа его не интересовали. Он подарил Муссолини на день рождения в 1944 году баснословно дорогое переплетенное издание Полного собрания сочинений Ницше. Кроме Ницше, единственным философом, которого когда-либо упоминал при мне Гитлер, был Шопенгауэр. Он любил повторять, что, отправляясь на войну в 1914 году, положил в свой мешок дешевое издание работ Шопенгауэра. Но в Шопенгауэре его интересовали не доктрина пессимизма, вопросы гносеологии или этика, а только блестящий афористический язык, язвительная ирония, с которой тот нападал на профессиональную науку своего времени, безжалостная критика и едкий полемический стиль этого остроумного философа. Это был предел контакта Гитлера с интеллектуальным миром.
Он прокламировал новое мировоззрение, но вряд ли соизволил упомянуть о великих мыслителях человечества, от Платона до Канта и Гете. Самые высокие истины, самая великая мудрость и все интеллектуальные богатства, накопленные за столетия, для Гитлера не существовали, если они не вписывались в его националистическую идеологию.
Он строил храмы искусства, но презирал собор духа! Демонстрируя свою любовь к культуре и искусству, он не имел ни малейшего представления о таких понятиях, как духовные ценности и этика. Гитлер часто утверждал, что шестым чувством ощущает наивысшую пользу для своего народа и внутреннее чутье подсказывает ему, что это – самая высокая национальная идея.
Частые остановки Гитлера в Байрейте свидетельствуют о его любви к классической музыке. Он был страстным поклонником Вагнера и в мирное время регулярно посещал двухнедельные фестивали. Несомненно, он был в высшей степени музыкален, потому что мог, например, воспроизвести «Мейстерзингеров» полностью по памяти, напевая и насвистывая мотив. Эту оперу он, наверное, слушал сотни раз. Кроме Вагнера, Гитлер любил симфонии Бетховена и Брукнера. Для разнообразия он также с удовольствием слушал итальянские оперы и классические венские оперетты. Прекрасную постановку «Веселой вдовы» Гитлер видел не менее шести раз за полгода. Современную атональную музыку он не любил.
Гитлер много сделал для немецкого театра, энергично поддерживая его собственными идеями. Регулярные приемы для актеров в Берлине, Мюнхене и Байрейте повышали их престиж. Однако после начала войны Гитлер только раз посетил театр. В Байрейте в июле 1940 года он последний раз в жизни слушал оперу. Это была – что за роковой символ! – «Гибель богов» Рихарда Вагнера!
В Байрейте Гитлер останавливался на вилле Ванфрид в качестве гостя фрау Винфред Вагнер, с семьей которой его связывали дружеские отношения. Четырех внуков Рихарда Вагнера он знал с детства, а после смерти их отца Зигфрида проявлял к ним почти отеческую заботу. Эти четверо, став взрослыми мужчинами и женщинами, были среди немногих, кто обращался к Гитлеру фамильярным «ты». Он принимал участие в семейных обедах в доме Вагнеров, совсем как член семьи, и был буквально потрясен, когда незадолго перед войной старшая дочь покинула дом и родину и за границей публично выступила против него. Хорошо известно, что через семью Вагнер Гитлер познакомился с Хьюстоном Стюартом Чемберленом, которому в значительной степени обязан интеллектуальной основой своего антисемитизма.