Двенадцать рождественских свиданий
Шрифт:
В конце концов он перестал плакать, но всхлипы и внезапная икота сотрясали его, как подземные толчки. Команда “Lightning Strikes” расчищала столы вокруг них. Глаза Майкла покраснели и налились кровью. Он использовал уже целый ворох салфеток.
Кейт не хотела снова растравлять его раны, но в равной мере было бы оскорбительно и неискренне просто проигнорировать его излияния, сменив тему. И кроме того, она решила, что можно попытаться извлечь хоть что-то позитивное из оставшегося вечера, даже если для этого нужно посоветовать ему встретиться с бывшей после расставания.
–
– А смысл? – Губы Майкла дрогнули.
– Но ты пытался?
– Она сказала, что больше никогда не хочет меня видеть, – всхлипнул Майкл.
– То есть ты этого не сделал, – решила Кейт.
– Я не собираюсь клянчить! – раздраженно бросил Майкл.
«О, привет, гордость. Как обычно, ты стоишь на пути самых обычных извинений».
– Никто и не говорит о том, чтобы клянчить. Но извиниться определенно стоит, – возразила Кейт.
Майкл ошарашенно посмотрел на нее. Кейт догадалась, что обычно люди не говорят ему в лицо то, что он не хочет слышать.
– Я имею в виду, что ты можешь продолжать пытаться завоевать ее упорным молчанием, – продолжала она, подогреваемая жаждой пудинга. – Но с того места, где я сижу, видно, что этот метод не работает.
– А что, если она бросит трубку?
– Попробуй еще раз. А если не будет брать трубку, напиши письмо, – ответила Кейт.
– Письмо? – недоверчиво переспросил Майкл.
– Ну, электронное письмо. Хотя бумажное было бы душевнее.
– И что мне сказать? – произнес он растерянно.
Кейт удивлялась про себя, как ему вообще удавалось существовать во внешнем мире. Ей нужно объяснить ему, как надо извиняться? Похоже, что да.
Свидание в кулинарной школе было официально закончено – хотя для Кейт оно закончилось раньше, чем для других, – и шум в баре медленно угасал, пока не затихла даже посудомоечная машина и не прекратился звон стекла, вернувшегося на свои полки. Сотрудники заведения проводили уборку вокруг них с восхитительной деликатностью, но в конце концов стало очевидно, что они готовы закрыться и пойти домой.
Кейт куталась поплотнее, пока они с Майклом сидели друг напротив друга на шершавой скамье возле школы. Ее задница совсем онемела от холода. Автостоянка была пуста, за исключением двух их машин, на противоположных концах парковки, максимально далеко друг от друга, как и судьбы их хозяев.
Майкл нервничал. Ей это было понятно. Пока бездействовал, он мог тешить себя огоньком надежды. Но если он сделает шаг навстречу и получит отпор, тогда все будет кончено бесповоротно.
– Ты действительно считаешь, что я должен позвонить? – переспросил Майкл.
– Ты ничего не теряешь, – ответила Кейт, пока он прокручивал список контактов. Его палец завис над именем Маргарет.
– Давай.
Своим пальцем она прижала его палец к надписи «Звонок» на экране; по темному фону побежали зеленые волны. Маргарет взяла трубку после второго гудка, и Майкл, вцепившись в руку Кейт, сыпал извинениями снова и снова, формулируя их сотней способов подряд.
Ответ трудно было расслышать за ее рыданиями, но слова «Я люблю тебя» вырвались из динамика телефона и растворились в черном декабрьском небе.
Кейт с Майклом не пошли домой ни сегодня, ни в какой-то из будущих вечеров, но она чувствовала себя странно счастливой, когда махала ему на прощание. «Должно быть, так чувствуют себя ангелы-хранители», – думала она.
Когда она садилась в машину, пришло сообщение от мамы.
«Пожалуйста, дорогая! Я подумала, они пригодятся тебе для двенадцати свиданий. Я видела твое прежнее нижнее белье, ты можешь в те трусики яблоки с дерева стряхивать. А тебе на них нужно поймать себе мужчину, моя милая. Все, люблю, целую».
– Я постараюсь, мама, – произнесла Кейт вслух, – постараюсь.
Когда Кейт добралась до Блексфорда, дороги блестели, покрытые тонкой корочкой льда. Было уже поздно. Доехав до сквера, она увидела, как Мэтт и Сара выходят из «Герцогского шлема», обнявшись. Свет в баре уже погас, и на них падали свет луны и блики от снежных сугробов.
Кейт остановилась возле изгороди и заглушила двигатель. Мэтт узнал бы ее машину, проедь она мимо, пришлось бы останавливаться и болтать, он спросил бы, как прошло ее свидание, и хотя она знала, что завтра ей самой будет смешно вспоминать, сегодня у нее почему-то не было настроения рассказывать о нем.
Кейт смотрела, что они зигзагами бредут вперед, как все парочки после нескольких бокалов вина. С неба падали снежинки, словно бы только для них двоих, и они вытягивали ладони в перчатках, чтобы поймать их. Сара положила голову на плечо Мэтта, и он поцеловал ее в макушку, а в груди Кейт защемило от тоски по такой красивой любви, как у этих двоих.
4 декабря. Третье рождественское свидание
Следующие насколько дней Кейт провела, с головой погрузившись в работу, и была счастлива этому, потому что ее сознание не отвлекалось на сердечные дела; в свои тридцать, будучи одинокой, она занимается тем, что сводит каждого встречного человека с их половинками.
На следующее утро после свидания с Майклом Кейт села на утренний поезд до Лондона с большой папкой и вечерней сумкой. После рабочего дня в их офисе должен был состояться рождественский корпоратив, а потом она собиралась нагрянуть домой к своей подруге Джози.
Протиснувшись между тесными рядами столов «Либерти», Кейт обнаружила на своем рабочем месте посылку в коричневой бумаге. Разорвав упаковку, она достала свои первые весенние образцы тканей.
Это была тяжелая жаккардовая ткань. Нарциссы и гиацинты придавали ей рельефную структуру, дающую ткани ощутимую прочность и роскошный вид. Яично-желтые и ярко-синие цветы, перемежающиеся хризолитово-зелеными листьями, казалось, пели о весне, пока за окнами их офиса все кричало о зимних холодах.