Двенадцать световых лет
Шрифт:
– Было бы идеально, если бы все придерживались этого правила, – утвердительно кивнул Сергей Алексеевич, приглашая гостей присесть в удобные кожаные кресла, стоящие в гостиной.
Андрей так любил бывать в этой уютной комнате; так много интересного было им узнано, когда он сидел то в одном, то во втором из этих двух кресел.
Ничего особенного в комнате не было. Она была обставлена обычной, вполне заурядной мебелью. По одной стене стояла так называемая стенка производства одной из московских фабрик. В углу у окна располагался телевизор «Филипс» средних размеров.
И еще у гостиной существовала неповторимая аура, созданная их многочисленными встречами, каждая из которых была зафиксирована в памяти объединенных общей идеей увлеченных людей.
– Располагайтесь, ребята. Как доехали? Вы на машине? – добродушным голосом спросил хозяин.
– Да, на машине приехали. Решили прогуляться вместе, пусть Лена немного отвлечется от своих повседневных дел.
– Вот и молодцы! Вечером отправимся в центр, погуляем по столичному «бродвею», по Тверской. Город хорошеет прямо на глазах, не успеваешь удивляться, как быстро всё меняется.
– Да мы уж заметили, у нас был часик. Прогулялись по Арбату.
– А, тогда я опоздал со своим предложением, – Сергей Алексеевич присел на диван напротив молодежи.
– Как поживаете? Где ваша маленькая?
– Катя у дедушки с бабушкой на даче, – ответила Елена, кладя руку на спинку кресла, – загорает, купается в Волге. Ее оттуда домой не вытянешь.
– Это хорошо, пусть закаляется, – глаза Сергея Алексеевича излучали доброжелательность, – наше северное лето такое короткое. В августе чаще всего купаться будет уже проблематично. Сейчас-то жарко, но год на год не приходится. Что-то будет через неделю-другую?
В прихожей раздался звонок, напоминающий короткую соловьиную трель. Хозяин квартиры встал и пошел открывать дверь.
– Ну, вот и остальные начали подтягиваться, – удовлетворенно произнес он.
Постепенно, в течение получаса, в квартире Савельевых собралась довольно многочисленная компания. Приехал Евгений Владимирович Макаров – ближайший друг и коллега Сергея Алексеевича. Они вместе были почти во всех экспедициях клуба «Атлантида». Евгений, или как его почти все называли – Женя – ввиду того, что он довольно моложаво выглядел несмотря на отмеченное не так давно сорокалетие, был физиком и изучал плазменные процессы. Кроме того, он фанатично был увлечен астрофизикой. Его стихией была вся Вселенная с ее беспредельными глубинами и бесконечными тайнами. На эти темы он мог разговаривать часами, посвящая собеседников в многочисленные загадки пространства и времени.
Подъехали двое давних приятелей Андрея, с которыми он несколько лет назад около месяца кормил бесчисленных кровососущих насекомых в районе Подкаменной Тунгуски. Игорь Лебедевский и Дмитрий Кондрашов по внешнему виду являлись диаметральными
Но, несмотря на полное несоответствие внешних данных, внутреннее соответствие у них было полное. Дмитрий с Иго рем подружились еще в студенческие годы, когда учились на одном факультете в Московском химико-технологическом институте. С тех пор судьбы их сходились и расходились, пересекались и шли параллельными путями по железным дорогам времени, но друзья постоянно поддерживали между собой самые теплые отношения. Всегда один оказывался там, где в тот момент было трудно второму.
В импровизированную штаб-квартиру клуба как всегда, словно ветер, ворвался неугомонный и смешливый Юра Хрусталев, хирург по профессии, работающий уже несколько лет в институте имени Склифосовского. Никогда никто не видел его унылым и растерянным, несмотря на то, что Юрина профессия предполагала постоянные столкновения с человеческими драмами и трагедиями. Хрусталев был всегда предельно собран и никогда не терял внешнего оптимизма, а что творилось в его душе, было известно только ему одному.
Едва переступив порог квартиры, он схватил Елену в охапку и закружил по комнате.
– Ага, и Ленка приехала! Давненько я вас, ребята, вдвоем не видел!
Елена попыталась сначала высвободиться из объятий, но поняв, что это практически невозможно, смирилась со своей участью.
– Какая я тебе Ленка, – обиженно пропищала она, упираясь сжатыми кулачками в широкую грудь Хрусталева, упакованную в клетчатую рубашку, – я Елена Евгеньевна, и почаще, пожалуйста.
– А для меня все женщины до тридцати – Ленки, Светки и Наташки, – гоготал Юра, всё еще кружа свою пленницу.
– Поставь меня на место, мне уже тридцать! – схитрила Елена. На самом деле ей, как и Андрею, было только двадцать восемь.
– Ну, раз тридцать, всё, мое внимание к тебе отныне утрачено. Я умываю руки.
Он осторожно опустил Елену на середину ковра и картинно раскланялся. Все присутствующие рассмеялись.
– Пока вы тут забавлялись, к нам еще гости подошли, – вернувшись в гостиную, сказал Сергей Алексеевич.
Вслед за Савельевым вошли две девушки. Они тоже не в первый раз участвовали в собраниях клуба. Первая, совсем еще молоденькая, немного стесняясь, поздоровалась, сказав лишь одно единственное слово приветствия. Девушку звали Таня Морозова. Ее немного вздернутый носик слегка порозовел от плохо скрываемого волнения.
– Проходите, проходите, присаживайтесь, – захлопотала около юных созданий Инга Михайловна, заметив их растерянность и нерешительность.