Дверь к смерти (сборник)
Шрифт:
Лидс сказал, что после покушения на собаку он теперь всегда обходит свои владения, прежде чем отправиться на боковую. Я вошел в дом и поднялся в крохотную комнатку, где оставил свою сумку. Когда Лидс вернулся, поднялся наверх и зашел спросить, все ли у меня в порядке, я сидел на кровати в пижаме, почесывая шею и ломая голову над прощальными репликами Барри Рэкхема. Я рассеянно ответил, что все замечательно, Лидс пожелал мне спокойной ночи и ушел спать в свою комнату, расположенную напротив моей через маленький коридор.
Я открыл окно, выключил свет и забрался в постель, однако три минуты
Прошло минут пять, а может, и пятнадцать, не знаю. Единственное, чего я добился, так это того, что сумел выкинуть Барри Рэкхема из головы, убедив себя, что утро вечера мудренее. Парень оказался слишком крепким орешком. Приняв решение, я с удовольствием нырнул в постель, потратил десять секунд на то, чтобы удобно расположиться на непривычном матрасе, и на сей раз, кажется, преуспел…
Или почти преуспел. Стоило мне чуть-чуть задремать, как заскрипел ставень или нечто в этом роде. Но в первый миг я подумал, что ставень, и вдруг весь сон как рукой сняло: никаких ставней на окнах не было! Я уже достаточно проснулся, чтобы это утверждать. Звук повторялся с небольшим интервалом. Мало того что не ставень, это был вовсе не скрип. Похоже на всхлипывание или хныкание младенца; нет, чепуха, звук раздавался за распахнутым окном, а младенцев снаружи не было. Ладно, ну его к черту! Я перевернулся на другой бок, спиной к окну, но звук повторился снова. Я был не прав. Не хныкание, а слабое поскуливание. Наваждение какое-то!
Я кубарем скатился с кровати, зажег свет, пересек холл, подошел к двери Лидса, постучался и вошел.
– Что такое? – громко спросил Лидс.
– У вас есть пес, который скулит по ночам?
– Скулит? Нет.
– Тогда, если не возражаете, я выйду и посмотрю. Он скулит под моим окном.
– Может быть, это… Включите свет, пожалуйста.
Я нашарил на стене выключатель и щелкнул им. Лидс сидел на кровати в зеленой пижаме с тонкими белыми полосками. Одарив меня взглядом, красноречиво говорившим, что к списку причин, по которым Лидс был против моего пребывания здесь, прибавилась еще одна, он прошлепал мимо меня в холл и в мою клетушку, а я шел за ним по пятам. Несколько секунд он стоял прислушиваясь, потом подошел к окну, высунул голову наружу, затем втянул ее назад и, ни слова не говоря, быстро вышел, на сей раз даже не взглянув на меня. Я спустился по лестнице следом за ним к боковой двери. Там он одной рукой повернул выключатель, а другой открыл дверь и вышел на крыльцо.
– Боже мой, – выдавил он. – Ничего, Нобби, все будет в порядке.
Он присел на корточки.
Я не собираюсь брать назад свои слова о доберманах-пинчерах, но в тот миг не стал бы развивать эту тему. Пес лежал на боку на каменной плите, лапы его подергивались, но он попытался приподнять голову, чтобы посмотреть на Лидса; между ребрами, ближе к животу, почти вертикально торчала резная серебряная рукоятка ножа. Шерсть вокруг слиплась от крови.
Пес перестал скулить. Внезапно он ощерился и еле слышно зарычал.
– Все в порядке, Нобби, – сказал Лидс и приложил ладонь к телу собаки, в области сердца. – Боюсь, что ему уже не помочь, – промолвил он.
– Может, вытащить лезвие? – предложил я. – Тогда…
– Нет, это его добьет. Хотя он и так уже при последнем издыхании.
Лидс был прав. Пес издох, пока Лидс сидел рядом на корточках, а я стоял, стараясь не дрожать на пронизывающем ветру. Вдруг стройные мускулистые лапы напряглись, дернулись и тут же расслабились, а несколько мгновений спустя Лидс убрал руку и встал на ноги.
– Вы не могли бы попридержать дверь? – попросил он. – Она немного перекосилась и сама не держится.
Я распахнул дверь и придержал ее, пропуская его. Лидс с бездыханным Нобби на руках вошел в прихожую и опустил тело на деревянную лавку у стены. Потом повернулся ко мне.
– Я хочу одеться и выйти осмотреть округу. Можете пойти со мной или оставайтесь дома, как вам удобнее.
– Я пойду с вами. Это одна из ваших собак или?..
Он уже шагнул к лестнице, но остановился.
– Нет. Это пес Сары… моей кузины. Вы его видели сегодня вечером. – Его лицо исказилось. – Боже всемогущий, только посмотрите на него! Приполз сюда с ножом в боку! Я подарил его Саре два года назад. Два года он служил ей верой и правдой, но приполз умирать ко мне. Ну и дела!
Он зашагал наверх по ступенькам, а я последовал за ним.
За годы работы у Ниро Вульфа мне нередко доводилось быстро одеваться, и я считал себя настоящим докой в этом деле, но когда Лидс вышел из своей комнаты, я еще сидел и завязывал последний шнурок. Лидс сказал:
– Подождите внизу. Я вернусь через минуту.
Я ответил, что уже иду, но он не стал ждать. К тому времени, как я спустился, его и след простыл, входная дверь была закрыта. Я отворил ее, вышел на крыльцо и крикнул:
– Эй, Лидс!
– Я же сказал – подождите! – донесся из темноты его голос.
Даже если он решил не брать меня с собой, в таком кромешном мраке мне было за ним не угнаться, так что я посчитал самым разумным обогнуть дом и попытаться разыскать площадку, где стояла моя машина. Найдя ее и отомкнув дверцу, я забрался внутрь и извлек из бардачка фонарик. Я надеялся, что он хоть чуть-чуть уравняет меня с Лидсом в ночных странствиях по окрестностям. Я запер дверцу, посветил вокруг, потом выключил фонарик и вернулся к входной двери.
Послышались шаги, сперва вдалеке, потом ближе, и вскоре Лидс возник в квадрате света, падающего из проема окна прихожей. Он был не один. Впереди, натягивая поводок, бежала собака. Когда они поравнялись со мной, я учтиво отступил в сторону, но пес не обратил на меня ровным счетом никакого внимания. Лидс открыл дверь, впустил собаку и вошел следом; я замыкал шествие.
– Встаньте перед ней, – приказал Лидс, – примерно в ярде, и не шевелитесь.
Я повиновался.
– Знакомься, Геба!