Дверь с семью замками
Шрифт:
Девушка вскочила, подбежала к матери и крепко обняла ее:
— Ты думаешь, я спрашиваю потому, что отдала ему свое юное сердце, как это пишут в сентиментальных романах? Что я в него влюбилась?! Так нет же! Он меня ужасно забавляет — рассказывает такие чудные вещи. Но он мне все же нравится, несмотря на язык, я сама это слышала, на котором он изъяснялся с мужчиной на причале, когда я ждала багаж. Он очень непосредственный и чистый. Я это чувствую! Я рада, что этот несчастный ключ потерялся… Я могла бы броситься ему на шею от радости, когда он стукнул того ужасного вора! Но я люблю его не больше, чем… А
Раздался стук в дверь. Сибилла пошла открывать и застыла, глядя в некоторой растерянности на предмет их с матерью разговора.
— Не хотите ли войти, мистер Мартин? — пригласила она, наконец, неловко.
Дик вошел вслед за девушкой в крошечный холл, затем в гостиную. Он лишь бегло взглянул на старшую из женщин.
— Вы мистер Мартин? — улыбнулась она и взяла его руку в свои. — Я хотела бы лично поблагодарить вас за заботу о моей дочери.
— Я очень рад, что вы упомянули об этом, так как я не знал, каким образом мне приступить к этой интересной теме, — сказал Дик, выбрав, к ужасу девушки, самый хрупкий стул в комнате. — Безопасность — это прежде всего сила. Выражение банальное, но как и все эти старые лозунги, от которых все устали, это чистая правда. Между прочим, ваш ключ, мисс Ленсдаун, находится в моем банке. И если кто-нибудь будет настойчиво расспрашивать вас, можете сказать ему это.
Она уставилась на него с раскрытым ртом.
— Но я думала, что ключ потерян…
— Сумка потеряна, — уточнил Дик. — Когда я возвращал вам коробочку в поезде, я взял на себя смелость и изъял из него ключ. Вы не обратили на это внимания, поскольку в коробочке тарахтело и она была достаточно тяжела, так как я положил туда монету в полкроны.
— Но ведь я ни на минуту не выпускала его из виду! — выдохнула девушка.
Дик мило улыбнулся.
— Искусство фокуса заключается в том, чтобы отвлечь внимание наблюдающего, безуспешно пытающегося удержать все в поле своего зрения.
— Но это невозможно! — воскликнула Сибилла.
У Дика была привычка резко, без предисловий, переходить к обсуждению других тем, что он сделал и сейчас.
— Мисс Ленсдаун, сейчас я вас несколько шокирую! Когда мы встретились впервые, вам показалось, что я респектабельный член общества. Да, я и был тогда таким, но сейчас все изменилось. В ближайшем будущем я частный детектив, если вы слышали о таком роде занятий, а частный детектив — это человек почти низкого происхождения. Не краснейте! Я полагаю, вы слишком холодны, чтобы испытывать такие чувства.
— Моя дочь имела представление о вашей профессии, — сказала миссис Ленсдаун со смешинкой в глазах. Она начинала понимать, чем этот неторопливо говорящий молодой человек сумел расположить к себе ее дочь.
— Я рад, — сказал Дик спокойно. — Сейчас, когда я начну задавать вам вопросы, не думайте, что это из праздного любопытства. Вы мне рассказывали о вашем кузене, — обратился он к Сибилле. — Мне хотелось бы знать, есть ли у лорда Селфорда другие кузины и кузены?
— Нет, никого, — ответила девушка. — Мама и я — его единственные живые родственники, если только он не женат.
При этих словах она заметила, как его лицо мгновенно изменилось. Глаза сузились, рот стал жестче и вся легкость куда-то исчезла.
— Этого я и боялся, — быстро произнес
— Да, есть! — удивилась та вопросу. — А почему вы об этом спросили?
— У вас есть телефон, не так ли? — он бросил взгляд на аппарат на письменном столе. — Сможете ли вы в случае необходимости быстро покинуть Лондон? Сначала я думал, что вам следует уехать сегодня ночью, но теперь, кажется, такой необходимости нет.
Миссис Ленсдаун изумленно уставилась на Дика.
— Не будете ли вы так любезны объяснить мне, о чем идет речь? — спокойно спросила она.
Он покачал головой.
— Сейчас я не могу вам этого сказать. Пелена с моих глаз будто бы свалилась, но не все еще видится достаточно ясно и отчетливо. Мне хочется верить, что вы обе в безопасности и что никто не хочет причинить вам зла… Пока…
— И все из-за этого ключа? — удивленно спросила Сибилла.
— И все из-за этого ключа, — серьезно повторил Дик. Таким его Сибилла еще не видела. — Что был за человек этот последний лорд Селфорд? — обратился он к матери Сибиллы и заметил легкую гримасу на ее лице.
— Он был нехороший человек, — ответила женщина. — Он сильно пил, и в его прошлом была пара неприятных случаев, о которых не хотят говорить, даже если знают правду. Ну а потом, все Селфорды были немного странными. Основатель этой династии в XV веке отличался таким скверным поведением, что папа римский отлучил его от церкви. Вы слышали о склепах Селфордов?
Он покачал головой. Судя по всему, эти слова для него ничего не значили. Склепы… Тут его мысли вернулись в прошлое, к Лу Фини, человеку, который умер, потому что видел слишком много, к «потрошителю могил». Дик стиснул зубы и постарался придать лицу бесстрастное выражение.
— Вы, вероятно, не интересуетесь английскими преданиями, — говорила между тем миссис Ленсдаун, — но если хотите, я могу сообщить вам кое-что необычное. Как ни странно, я прочла об этом только сегодня, после полудня.
Она поднялась и подошла к полке в одном из углов комнаты, взяла книгу, пергаментная обложка которой пожелтела от времени, и продолжила:
— Одно из немногих сокровищ, которыми я владею. Это оригинал «Бакстерз Кроникл», отпечатанный в 1584 году, одна из книг «Кэкстон-Пресс».
Она полистала жесткие страницы и, наконец, нашла, что искала.
— Вот отрывок. Думаю, не стоит читать о преступлении, которое совершил сэр Хью. Это вряд ли делает честь нашей семье.
Он взял книгу и прочитал то место, на которое ему было указано. Текст был на староанглийском:
«Сэр Хью, будучи отлученным от церкви за грехи свои и лишенным права на ритуальное захоронение в соответствии с принятым для дворян-христиан обрядом, погребен в земле в особом месте, выделенном для захоронения его самого и его потомков мужского пола. Именуется это место — склепы Селфордов. По доброте душевной оно было освящено Фр. Маркусом, священником, и сделано это было тайно из-за упомянутого запрета. Эти склепы, количество которых будет зависеть от количества умерших, должны все быть отделаны камнем с вырезанным на них барельефом, внушающим ужас.»