Дверь в Иной мир (сборник)
Шрифт:
— Это наводит меня на мысль, что вы готовы принять любой факт, если он укладывается в вашу гипотезу, — сказал Чаттен. — Возможно, вы действительно посылали эту экспедицию, а возможно, и нет. Я этого не знаю, и меня это не касается. Возможно, Лугач — действительно тот самый человек, а возможно, вам только так кажется. Этого я тоже не знаю. Я могу лишь сказать, что вы поступили дурно, когда пытались его выкрасть и мучили. И если все сказанное вами правда, то вы не должны были так поступать. Если вы опознали этого человека, то должны были отвезти его домой, к родным, и
— Чтобы все обо всем узнали? Чтобы любой дурак в Галактике мог отправиться на поиски Прародины и, может быть, даже найти ее раньше меня? О нет, только не это. Чаттен, вы не понимаете, что стоит на кону. Это не просто проверка древней легенды. Подумайте о том, какими знаниями обладали наши предки, сумевшие покорить всю Галактику. О том, какую пользу они могли бы принести…
— «Космическим изысканиям»? — закончил за него Чаттен, и Харви рассмеялся:
— Разумеется, а как же иначе! Представьте себе, что это вы нашли Прародину, со всеми ее бесценными знаниями. Что бы вы сделали?
— Рассказал бы об этом всей Галактике.
— Хорошо, — терпеливо согласился Харви. — Но каким способом? С чьей помощью? И как вы сможете изучать найденные материалы, оберегать их от корыстных и невежественных людей?
— Не знаю, — упрямо ответил Чаттен. — Но я не стану помогать вам похитить Аугача из бродячего цирка.
Харви плотно сжал губы. Лицо его приняло уже знакомое Чаттену выражение.
— Этот человек принадлежит мне, — размеренно произнес Харви. — Татуировки на его теле тоже принадлежат мне, и только я смогу прочитать, что там написано. Чаттен, выслушайте меня еще раз. Внимательно выслушайте. Я сниму с вас все обвинения. Я заплачу вам любую сумму, какую вы назовете, — в пределах разумного. Позабочусь, чтобы вы получили пожизненный пост в моей компании. И все, что вы должны сделать в ответ, — просто доставить ко мне человека, которого вы называете Лугачем. Это будет нетрудно. Он доверяет вам.
— Нет! — отрезал Чаттен. — Это просто невозможно. Как вы сами сказали, он доверяет мне. Как и все остальные. Так что ступайте к дьяволу.
— Ему нужна медицинская помощь, — еле слышно проговорил Харви. — Вы хотите, чтобы он остался беспомощным идиотом, над которым потешается толпа? Я найму для него лучших врачей, лучших психиатров. Я смогу вылечить его.
— Без того лечения, что вы устроили тогда в переулке, он как-нибудь обойдется. И в любом случае я не верю в эти глупые россказни. Вам самому нужен психиатр.
Харви хлестнул Чаттена ладонью по лицу, затем еще раз.
— Вы не очень сообразительны, — сказал Харви. — И вообще не разобрались в ситуации. Вы ведете себя так, будто у вас есть выбор.
Он отвернулся, а дождавшиеся своей очереди Барбур и Ван Флит подошли ближе.
Они говорили по-плохому. Барбур — со свернутым набок носом и Ван Флит — с отбитыми внутренностями. Они говорили по-плохому и делали это с большим удовольствием.
— Тебе могут предъявить обвинение и посерьезней. Пока это просто хулиганское нападение, но нам нетрудно засвидетельствовать на суде что-нибудь похуже. Например, покушение на убийство.
Удары кулаком заменяли знаки препинания. Перед глазами Чаттена все закружилось — пол, стены, потолок. Солоноватая кровь, теплая и густая, стекала из носа по подбородку.
— Какое тебе дело до этого идиота? Что он для тебя значит, чтобы так его защищать? Тебе что-то известно о нем? Что-то важное, о чем ты не хочешь говорить. Может быть, тайна Прародины? Что он рассказал тебе? Что ты скрываешь, Чаттен? Отвечай, что ты скрываешь?
— Разве ты не слышал? Он не продается, и все. Он благородный человек, а не такое дерьмо, как мы.
Кто-то из них ударил его в грудь. Чаттен вскрикнул, у него потемнело в глазах. Хотелось, чтобы эта спасительная, обволакивающая темнота никогда не проходила. Но свет сознания вспыхнул вновь, безжалостно разрушая его защиту и оставляя на виду всех. Чаттен открыл глаза. Несколько ламп стояли в ряд на полу, отбрасывая на стену кривые, вытянутые тени, уходившие к самому потолку. Ему показалось, будто кто-то заглядывает в окно, но это была всего лишь игра воображения: едва Чаттен повернул голову, лицо исчезло.
Харви подошел снова:
— Чаттен, не пора ли вам образумиться? Если вы сказали правду и вас с этим человеком действительно не связывает ничего, кроме сострадания, зачем делать хуже и ему, и себе? Вы попадете в тюрьму, он останется во мраке безумия…
Чаттен попытался ответить, но смог лишь покачать головой.
Барбур едва ли не с нежностью приподнял его подбородок и усмехнулся:
— И все зря, потому что он все равно окажется в наших руках. С твоей помощью или нет, но окажется.
— Я бы не стал помогать вам, мерзавцы, даже если бы требовалось поймать обычную дворнягу, — пробормотал Чаттен и попытался укусить его за руку.
Внезапно единственная хлипкая дверь распахнулась, и в комнату ворвался очень высокий, широкоплечий человек. Он приподнял Барбура, словно маленького мальчика, и швырнул в Вана Флита. Через мгновение шустрое существо, покрытое ярко сверкающей шкурой, запрыгнуло в окно, повисло на плечах у завизжавшего от неожиданности Харви и опрокинуло его на пол. Чаттен ошеломленно уставился на них. Это были Шемси и Аут с «Веселого Эндрю». Но ведь такого не может быть, это, конечно же, просто сон…
Огромная, словно колонна из стали и белого мрамора, рука Шемси опустилась на голову Барбура, затем — Вана Флита. Лица обоих полицейских тут же обмякли, ноги подкосились. Аут вцепился в испуганно выкатившего глаза Харви и что-то крикнул про пистолет. Шемси подскочил, ударил Харви по голове, и вокруг сразу стало тихо и спокойно. Прик вбежал в комнату и принялся отвязывать Чаттена от кресла.
Чаттен все еще не верил своим глазам. «Как здорово все сложилось, — подумал он. — Прик с помощью своих способностей выяснил, где я нахожусь, и позвал на помощь остальных. Каким смелым он может быть во сне». Черные тени плясали на стене под потолком. Чаттен почувствовал, что устал и замерз. Кто-то тряс его за плечи.