Дверь в полдень

Проскурин Вадим Геннадьевич

— Ну-ка, поподробнее, — заинтересовался Иван Георгиевич. — Что еще за неполноценные личности?

— Несовершеннолетние, умственно отсталые, душевнобольные, маразматики, пьяные, — перечислил робот. — Кроме того, я не должен выполнять приказы, превосходящие социальный статус отдавшего приказ.

— Что такое социальный статус?

— Социальный статус личности определяет меру ответственности, которую данная личность способна на себя возложить. Социальный статус определяется по результатам психотеста.

Колян приблизился к тестю,

чтобы осторожно ткнуть его в бок, напоминая, что в предыдущем путешествии в будущее никто из путешественников так и не смог пройти психотест. Иван Георгиевич остановил зятя взглядом. «Я все помню, успокойся и не мешай», говорил этот взгляд.

— Я могу вызвать сюда летающую тарелку? — спросил Иван Георгиевич.

— Прямо сюда — нет, машина не сможет приземлиться в густом лесу. Вам придется пройти около трехсот метров на север, там есть большая поляна.

— Я могу попросить вырубить этот лес?

— Обоснование?

— Ну… — Иван Георгиевич сделал задумчивое лицо. — Допустим, мне так захотелось.

— Обоснование признано неудовлетворительным, — заявил робот. — Запрос отклонен.

— Какое обоснование будет удовлетворительным?

— Не знаю.

Иван Георгиевич загадочно хмыкнул и задал следующий вопрос:

— Я могу узнать, какие пришельцы из прошлого, кроме нас, присутствуют в этом времени?

— Обоснование?

— Гм… проехали. Следующий вопрос. Можем ли мы устроиться в этом времени на постоянное место жительства?

— Можете. Как будете выбирать дом?

— Подбери что-нибудь на свой вкус. Коля говорил, что вам, роботам, можно доверять в этом вопросе.

— Он прав, — согласился робот. — Вы собираетесь жить все вместе?

— Да.

— Я должен получить ответ от каждого, — заявил робот.

— Да, — сказал Колян.

Люся посмотрела на отца, на мужа, нервно пожала плечами и сказала:

— Да.

— Настя? — спросил робот.

— Чего Настя? — удивилась Настя. — Ты что! Я же ребенок! Меня нельзя спрашивать.

— Можно, — возразил робот. — Ты согласна жить вместе с родителями и дедушкой?

— Конечно, согласна.

— Жилище подобрано, — заявил робот. — Машина прибудет через две минуты, я провожу вас к месту посадки.

Иван Георгиевич состроил странную гримасу, как будто хотел спросить еще о чем-то, но передумал.

— Хорошо, — сказал он. — Пошли.

2.

— Пойду, выйду наверх, покурю, — сказал Олег.

Серега поднял глаза, посмотрел на Олега шальным взглядом и выдал длинную матерную тираду, смысл которой сводился к тому, что если в отсутствие Олега придет какой-нибудь козел, то Серега не имеет ни малейшего понятия, что отвечать, что делать и вообще… На этом связные мысли обрывались, далее следовал сплошной мат.

— Ничего, разберешься, — обнадежил Олег Серегу. — Не маленький.

На самом деле Олег лукавил, Серега был маленьким, и не только по росту, но и по уму. Сейчас Серега был прав, оставлять его одного не стоило, но Олегу было на это наплевать. Он полагал, что им с Серегой работать в милиции по любому осталось недолго, а в такой ситуации нет смысла лезть из кожи вон, чтобы не попасть под раздачу трындюлей. Потому что под раздачу все равно попадешь, как ни суетись. Сейчас нужно думать не о том, как не потерять прибыльное место, а о более отдаленном будущем.

Запах озона из коридора давно улетучился, да и горелым деревом почти не пахло. Обгорелые обломки двери были свалены грудой в той самой комнатушке, в которой час назад они с Серегой пытались обобрать приезжего лоха, впридачу еще и хача. В глубине души Олег до сих пор не мог поверить, что дело повернулось таким противоестественным образом. Это было решительно невозможно, так не должно быть потому, что не должно быть никогда. Дело даже не в том, что хач оказался пришельцем из будущего, а в том, что приезжие хачи всегда элементарно разводятся на деньги, это такой же закон природы, как и то, что бутерброд падает маслом вниз.

Олег прошел по тоннелю до ближайшей развилки, поднялся наверх и оказался посреди рыночной толпы. Когда Олег поднимался по лестнице, шумные бабки, торгующие всякой ерундой, замолкали при его приближении и провожали его напряженными взглядами. Олег не обращал на них внимания — сегодняшний налог был уже собран, торговки его больше не интересовали. Пусть сменщики ими интересуются.

Олег сунул в рот сигарету, прикурил и неспешно отошел в сторону, к большому ларьку, торгующему компакт-дисками. Олег предпочитал курить именно здесь, потому что здесь никогда не бывало большой толпы, музыка и фильмы привлекают гораздо меньше покупателей, чем колбаса и макароны.

Рядом нарисовался крупный, но рыхлый мужик с одутловатым лицом, шальными глазами и большой сумкой на плече. Мужик подошел к Олегу, воровато оглянулся по сторонам и осторожно произнес:

— Здравствуйте.

Травкой торговать хочет, подумал Олег. Вслух он ничего не сказал, лишь приподнял бровь, показывая, что ждет продолжения.

Следующей фразой парнишка очень разочаровал Олега.

— Я журналист, — сообщил он.

Олег почувствовал, как рука журналиста ткнулась в боковой карман форменной тужурки Олега и что-то положила внутрь. Олег опустил взгляд и увидел, что это не что-то, а пятьсот рублей. Взгляд Олега стал чуть более дружелюбным.

— Что случилось на станции? — спросил журналист.

Олег глубоко затянулся, выпустил дым и решительно заявил:

— Триста баксов.

— Сто, — возразил журналист.

Олег пожал плечами и сделал вид, что собрался уходить. В следующую секунду в кармане куртки Олега появились четыре тысячные бумажки.

— Половина, — прокомментировал журналист. — Вторая половина в обмен на информацию.

Олег представил себе, что сейчас подумает его собеседник, и ехидно ухмыльнулся. И начал говорить правду.