Дверь в преисподнюю
Шрифт:
— Ну, вы же мне сами подсказали, как взяться за дело, — пожала плечами Вера Павловна, — и даже ссудили средствами на обзаведение. Я стала закупать ткань в больших количествах — так выходит дешевле, чем часто и понемногу. Искала по всем окрестным деревням способных девушек и обучала их швейному делу. И платить им стала с учетом вклада каждой в общее дело. Они понимают, что работают прежде всего сами на себя, а не на кого-то постороннего, и оттого стараются изо всех сил. А когда мы накопили денег, то построили этот большой дом. Внизу швейная, а наверху живут девушки. Ну не все, конечно, а только кто сами того пожелали. Вместе жить и веселее, и дешевле… Ваше Высочество, — перебила сама себя
— Непременно пора, — согласился Виктор, — я и сам хотел с вами об этом поговорить. Такие лавки принесут не только прибыль, но и дополнительную известность нашему королевству… А вы спрашиваете — как у меня получилось. Просто я делал то же самое, что и вы, но в размерах всей страны. Конечно, трудно приходилось, очень трудно. Никто поначалу не понимал. Таких, как вы, были единицы. Но главное — начать! А когда люди поняли, что все это ради их же блага, то и отношение изменилось. Не сразу, конечно — исподволь. Ну да что рассказывать — вы же сами видели, как все было. Знаете, Вера Павловна, в нашей семье сложился обычай — в молодости путешествовать в Европу, набираться знаний и опыта. Вот и мой дядюшка туда ездил, а привез только склонность к поэзии и прочим высоким искусствам. Нет, я не против искусств, да и то, что вы здесь делаете, скорее можно искусством назвать, нежели ремеслом, но ведь поэзией сыт не будешь! А я, находясь в Европе, изучал науки, ремесла, разные новейшие приспособления, да все примеривал — что и как можно использовать в наших ново-ютландских условиях. С той только разницей, что там хозяева все это внедряют ради собственного обогащения, а я решил, что если когда-нибудь и смогу начать перемены, то единственно ради блага тех людей, которые своими руками создадут новую страну, цветущую и богатую. Конечно, не одно поколение сменится, прежде чем мы достигнем уровня просвещенной Европы, но другого пути не дано. И я сказал себе — вот оно, наше будущее. И наша задача — стремиться к нему, работать для него, приближать его, переносить из него в настоящее, сколько сможем перенести…
Тут Виктор ощутил, как что-то упало ему на плечо — оказалось, что это домовой Кузька, сидевший на печке и слушавший разговор, вдруг не то спрыгнул, не то свалился оттуда, а чтоб не приземляться на жесткий пол, произвел посадку прямо на Его Высочество.
— А, Кузьма Иваныч! — совсем не рассердился Виктор. — Вы что же, теперь нанялись к Вере Павловне печки чистить?
— Красиво говоришь, Ваше Высочество, — пробурчал Кузька, — а Марфа того гляди… — С этими словами домовой совсем уж непочтительно принялся трясти Виктора за плечи.
— Что с ней? — вскричал Виктор.
На столике в изголовье кровати тускло трепетала свечка. Кузька настойчиво тормошил Виктора, а когда тот наконец-то открыл глаза, домовой быстро заговорил:
— Вставай, Ваше Высочество, иначе Марфу того, этого…
— В чем дело? — пробормотал Виктор, все еще с трудом соображая, где он и что происходит.
— Бежим скорее, — продолжал Кузька, — княжну того гляди ухайдакают, а ты тут дрыхнешь!
Еще не до конца соображая, где он — в швейной у Веры Павловны или у себя в королевском замке, но услышав, что в опасности Марфа, Виктор вскочил, накинул халат, схватил свечку и с Кузькой на плече кинулся в сторону Марфиной опочивальни.
— Быстрее, быстрее, — торопил домовой, — а то поздно будет!
— Кто ее хочет убить? — задыхаясь на бегу, спросил Виктор.
— Кабы я знал, — отвечал Кузька, — а уж лиходеев у нас хватает.
Когда
Опомнившись, Виктор бросился было в погоню, но в коридоре уже никого не было. Тогда он вернулся в опочивальню — Марфа спокойно спала на кровати, а в углу постанывал Кузька.
— Вот гадина, — зло пробормотал домовой. — Встретилась бы она мне в другом месте…
— Она? — переспросил Виктор.
— Конечно, она, — уверенно подтвердил Кузька. Я заметил, башмак-то бабский.
— А и не скажешь, что женщина, — заметил Виктор, потирая пострадавший бок.
Тут в спальню вошел Теофил:
— Я слышал шум. Ваше Высочество, что случилось?
— Кто-то покушался на ее жизнь, — указал Виктор на спящую. — Предположительно женщина.
— А я тут как раз чуть не столкнулся с какой-то дамой, — сообщил старый слуга.
— Вы ее разглядели?
— Виноват, темновато было.
— Ну зачем я, глупец, не настоял, чтобы она покинула замок?! — скорбно покачал головой Виктор. — Знал же, чем все кончится…
Пока Виктор осыпал себя укорами, а Кузька очухивался от неравной борьбы со злоумышленницей, Теофил поднял с пола какой-то темный предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся ржавым ножом.
— Взгляните, Ваше Высочество. Уж не этим ли ножиком похвалялся господин Петрович?
— Им самым, — тут же перешел Виктор на обычный деловой тон. — Но как он попал к этой даме?
— Ну так Петрович-то и был дамой, — ответил Теофил. — А может, и сам князь Длиннорукий.
— Как это? — чуть не хором изумились Виктор и Кузька.
— Очень просто. Не далее как сегодня я случайно застал Его Сиятельство и господина Петровича за переодеванием в женские наряды… Простите, Ваше Высочество, но не лучше ли нам покинуть опочивальню Ее Светлости? Пускай спит спокойно.
Виктор прислушался к ровному дыханию Марфы.
— Да, Теофил, вы правы, — вздохнул он. — Как всегда, правы. — Что ж, все сходится, — продолжал Виктор, когда они все трое вышли в коридор, — дамское платье, нож… Видимо, Петрович решил отомстить кня… графине за обиду, нанесенную ему тогда за столом. Однако мы должны подумать, что делать дальше. Надо бы, конечно, схватить злодея, но как его теперь поймаешь? Да и ловить-то некому.
— Ваше Высочество, надо бы поставить охрану перед графининой опочивальней, — подсказал Теофил.
— Так и сделаем, — согласился Виктор. — Пожалуй, я сам тут останусь. Принесите мне что-нибудь, на что присесть. Но только пожестче, чтобы не заснуть ненароком.
— Я тоже поблизости буду, — добавил Кузька. — Упрежу, коли что.
— Пожалуйста, Ваше Высочество, — Теофил поставил на пол табуретку, принесенную им из соседней горницы. — Будут еще указания?
— Все, благодарю вас, — устало вздохнул Виктор. — И ложитесь спать, Теофил. Завтра нас с вами ждет множество дел и хлопот.
Теофил неслышно удалился во тьму, а Виктор присел на табуретку и устремил взор на горящую свечку, которую все еще держал в руке. А откуда-то из угла доносилось жалобное покряхтывание Кузьки, еще толком не оклемавшегося после неравной схватки с подлым душегубом.