Дверь в стене
Шрифт:
Мы знаем, что за всех один только Бог, а так, вообще-то, каждый сам за себя и в этом смысле в IPC непонятки существовали только в отношении Гюльбекяна, но и они очень быстро испарились, когда он поспешил подписать двустороннее соглашение, по которому причитающаяся ему доля нефти отходила Франции. (Гюльбекян был человеком не просто хитрым, но даже и хитроумным, но в результате он перехитрил сам себя, умудрившись в годы Второй Мировой пойти в министры вишистского правительства. Это обстоятельство позволило американцам и англичанам уже после войны обвинить его в "сотрудничестве с фашистами" и Гюльбекян (ему, правда, позволили сохранить заработанные тяжкими трудами миллионы) потерял все бумажно оформленные интересы в ближневосточных нефтяных делах. Борьба
Поделив акции, участники, не отходя от кассы, подписали соглашение, получившее название Red Line Agreement или Соглашение Красной Линии. Согласно популярной легенде Гюльбекян, чтобы прервать споры, взял красный карандаш и закольцевал на карте красным часть Ближнего Востока:
(я знаю, что картинка не видна, так что кликните правой мышкой на иконке, а потом выберите "open link in a new window" и она откроется в новом окошке. Мой эккаунт на Фотобакете будет reset 3 июля, после чего все картинки появятся опять.)
На самом деле линию красным провёл кто-то из французской делегации и в оговорённую зону попал весь Ближний Восток кроме Ирана и Кувейта, находившися в сфере британских интересов и всем, в том числе и французам, было понятно, что англичане в нефтяном смысле расценивают Иран и Кувейт как НЗ и никого туда не подпустят ни при каких обстоятельствах. В пределах же очерченной зоны подписанты обязывались не предпринимать никаких действий, могущих повлиять на интересы друг друга (в виду имелись главным образом поиски нефтяных месторождений), а также согласовывать объёмы добычи и цены с тем, чтобы не допустить демпинга. Нетрудно заметить, что, будучи оформленным, Red Line Agreement стало предтечей столь хорошо нам знакомой OPEC, при создании которой не пришлось ничего изобретать, поскольку фундамент в виде Red Line Agreement уже существовал, как существовал и опыт сотрудничества "нефтедобывающих государств". Кроме всего прочего на определённые мысли наводит и место, где ОРЕС появилась на свет, а появилась она в Багдаде в 1960 году.
В очередной раз напомню, что ведшиеся вокруг нефти игрища не преследовали такую пошлую цель как "нажива". Нажива что-то значила для нефтяных компаний, однако стоявшие за компаниями государства искали совсем другого: Первая Мировая Война нагляднейше продемонстрировала стратегическое значение нефти как "крови войны" и именно этого, нефтяной независимости, и искали Державы на Ближнем Востоке. Причём одна из Держав, США, находилась в изначально более выгодном положении, так как у неё собственной нефти было хоть залейся, и нефть Ближнего Востока была нужна американцам не сама по себе, а нужен им был - контроль за стратегическим ресурсом.
А что до денег, то в преддверии того, как Америка вступила в войну, в 1916 году, баррель добываемой в Оклахоме нефти продавался за $1.20. Прописью - за один доллар двадцать центов. По понятным и очевидным причинам война цены на нефть вздыбила. В 1920 году баррель сырой нефти стоил $3.36. В 1926 году цены вновь упали до $1.85 за баррель. А потом началась Великая Депрессия и всем вообще стало не до такой чепухи как нефть. В 1931 году баррель техасской нефти стоил $.15. Пятнадцать центов!
И это не предел. Чуть позже цены упали ещё ниже и цена барреля никому не нужной нефти опустилась до тринадцати центов! Губернатор штата Техас обивал пороги Белого Дома, требуя, чтобы федеральное правительство ввело на территорию нефтяных месторождений части Национальной Гвардии с тем, чтобы вообще остановить процесс нефтедобычи. "Не позволим за гроши разбазаривать народное достояние!"
И всё это при том, что ни в одном европейском государстве доля нефти в общем энергобалансе не превышала 10%. Америка была единственным государством, где эта доля составляла свыше 30% или, другими словами, именно во внутреннем потреблении нефть для США значила гораздо больше, чем для остальных и именно это позволяло американцам (или даже заставляло их) куда глубже понимать, в каком направлении движется мир. Да и попробуй быть непонятливым, когда у тебя в 1921 году было 12000 бензозаправочных станций, а всего через восемь лет их стало 143000. Сто сорок три тысячи gas stations. Вот таких:
В 1929 году. Тут хочешь не хочешь, а начнёшь соображать.
А вот теперь вернёмся-ка мы опять к Саудовской Аравии.
174
Если все (все как "все") были уверены, что в Месопотамии нефть есть и взаимной уверенностью друг дружку "раззадоривали", то вот насчёт Аравии такой уверенности не было. Более того, некоторые из "всех" были твёрдо убеждены в том, что в Аравии нефти нет и уже одной только своей уверенностью расхолаживали остальных.
Можно сказать, что Аравии повезло. Повезло в том смысле, что ей уделяли внимания куда меньше, чем соседям, Аравии позволили "вариться в собственном соку". Это было если и не очень хорошо, то и совсем не плохо, так как ибн Сауд получил карт-бланш на обустройство хозяйства, которое он мог смело назвать своим и ничьим больше. В 1932 году было провозглашено создание государства Саудовская Аравия. "Все" пожали плечами. "Big deal." Одним государством меньше, одним государством больше. Набегами никто не беспокоит - уже хорошо.
Однако с точки зрения хозяина земли саудовской в изначально и так не очень большой бочечке мёда наличествовал черпак чего-то, оставляющего во рту дурное послевкусие. Аппетит монарху портило вот что - Саудовская Аравия была если и не самым бедным государством планеты, то совершенно точно одним из самых бедных. Единственным источником пополнения казны был Хадж - паломничество в Мекку. Когда из этого правоверного людского потока извлекали средства к существованию рашидиты, то им на хлеб с маслом хватало, но так было потому, что рашидитов было не очень много. Ибн Сауд же оказался до земель жадным и собрал под себя всё, до чего дотянулась его рука, объединив Нежд с Хеджазом и присовокупив окрестности. После чего случилось неизбежное. И понять причины этой неизбежности ибн Сауду было не сложно, он ведь был арабом, а арабы, говорят, придумали алгебру, так что составить простейшее уравнение мог даже и неграмотный бедуин. Истина была ослепляюща - то, чего хватало сотне тысяч человек, будучи поделённым на два миллиона ртов становилось в двадцать раз меньше.
Расчёты неумолимо подводили молодое саудовское государство к двум извечным и исконно арабским вопросам - "Что делать?" и "Кто виноват?"
То, что во всём на свете виноват международный империализм было понятно без слов, так что дефолтный второй вопрос можно было смело оставить без ответа и немедленно сосредоточиться на вопросе номер один.
"Что делать будем, брат король?"
Работа королём это работа не из лёгких. Не для слабаков. Однако есть в этой работе и свои бонусы. Например, такой - у короля есть возможность думать не только своей собственной, обременённой многими знаниями и многими печалями головой, но ещё и головами советников. И такие советники у ибн Сауда были. Такие же как он сам арабы. И они могли ему насоветовать очень много всякого разного, но при этом безошибочно арабского. Вроде набегов, налогов и верблюдов. До всего этого ибн Сауд мог вполне додуматься сам. Но к мудрейшим из мудрых арабским советникам у него был и ещё один советник. Не советник, а палочка-выручалочка. Вы с ним уже знакомы, звали таинственного незнакомца Гарри Сент Джон Бриджер Филби, для друзей же он был просто Джеком. Поскольку для короля-ваххабита подобная фамильярность была как-то не с руки, то Джек Филби стал прозываться Абдуллой. Имя не только благочестивое, но ещё и в высшей степени традиционалистское.