Дверь, ведущая в ад

Сухов Евгений Евгеньевич

– Достойные слова для такого молодого человека, – похвалил меня старик-«олимпиец».

– Спасибо, – скромно проговорил я и тут же поинтересовался: – А вы часто совершаете такие лыжные прогулки, как сегодня?

– Часто, – с гордостью ответил дед и добавил: – Когда зима. А летом я бегаю трусцой.

– Здорово! – вполне искренне произнес я и решил, что старикан настроен вполне доброжелательно, а значит, пора приступать к делу. – Мы видели вас у болотца, общающимся с каким-то мужчиной. Он что, тоже спортсмен?

– Нет, он милиционер… Тьфу, полицейский, – поправился дедушка-«олимпиец» и проворчал: – Вот ведь выбрали словечко

для наших правоохранительных органов. Был бы верующий, так перекрестился бы.

– Согласен с вами, – снова искренне поддакнул я. – Айн, цвай, полицай…

– Вот именно, – закивал старик, – вот именно. Полицаями в Великую Отечественную войну называли изменников Родины, которые перешли на службу к немцам…

– А что тому полицейскому было от вас нужно?

– Он спрашивал меня про убитую девушку. Что творится, что творится… – помрачнев, скорбно покачал головой «олимпиец». – Вот до чего довела страну эта гнилая демократия: маньяки, убийцы, насильники, ворье разных мастей, олигархи. Раз демократия, значит, все можно. А таких стрелять надо…

– А вы что, знали убитую? – спросил я с удивлением и надеждой.

– Да, – просто ответил старик. – Она работала продавцом в кафе «Берлога». Того, что стоит между парком аттракционов и «луна-парком». Правда, эта «Берлога» как бы не совсем кафе. Нет официантов, зато нет и этого проклятого алкоголя, ведь на аттракционы и в «луна-парк» ходит много детей и подростков. Скорее «Берлога» – это что-то среднее между столовой и кулинарией. И там очень хорошие пирожки с картошкой и лучком зеленым…

– А вы случайно не знали, как звали ту девушку? – осторожно поинтересовался я.

– Ну, как не знал, зна-а-ал, – протянул старик. – Ее звали Лариса. Я и прежнюю продавщицу знал, что до нее в «Берлоге» работала, Санию. Тоже была рыженькая, татарочка. Мы ее звали Соня.

– «Мы» – это кто?

– Спортсмены со стажем, – улыбнулся старикан. – Например, у меня спортивный стаж шестьдесят два года.

– Не может быть! – неподдельно поразился я. – А у ваших товарищей тоже такой же стаж в спорте?

– Ну, например, у Володьки Шапошникова спортивный стаж – пятьдесят пять лет. Володька был в свое время мастером спорта по легкой атлетике. В длину прыгал. Тренировался, кстати, вместе с нашим многократным чемпионом Советского Союза Игорем Тер-Ованесяном, который первый в Европе преодолел рубеж в восемь метров. Замечательный был мастер. И человек хороший. Вы, наверное, такого и не знаете.

– Не знаю, – откровенно признался я.

– А еще в нашей команде есть Зина Воскобойникова и Ваня Голутвин. Зинаида Игнатьевна имеет звание Героя Социалистического Труда. В прошлом она – бригадир племенного совхоза «Красные зори», что в Калужском районе. Потом высшим руководством страны была переведена в Москву, работала в аппарате Бюро ЦК КПСС по РСФСР. А Ваня Голутвин в прошлом – ученый-физик. Никогда не пил и не курил. И даже не слышал ни о каких там наркотиках. Кстати, как и я. Не было в советской стране наркоманов, кроме некоторых отщепенцев. И то, что они наркоманы, никто не знал, кроме врачей. Да… Но Ваня предпочитает коньки. Часто катается на здешнем катке. Но и на лыжню вместе с нами, бывает, выбирается.

– Ну вот, вашу команду благодаря вам я уже знаю, – сказал я. – А вас как зовут?

– Меня зовут Николай Васильевич Сахнин, – представился старик-«олимпиец».

И из всей своей биографии озвучил только ее конечный результат: – Бывший персональный пенсионер республиканского значения. Ныне пенсионер на общих основаниях, – добавил не без горечи и обиды. – Вот такие пироги…

– А меня зовут Аристарх Русаков. Человека с видеокамерой зовут Степан, а… молодую корреспондентку – Ирина Пиктиримова.

– У вас хорошие русские имена… – довольно заметил старик.

– Спасибо, – почти хором сказали Ирина и Степа.

– Вот вы говорили про команду, – решил я закончить со спортивной тематикой, поскольку из всего, что было связано со стариком-«олимпийцем», вполне могла получиться отдельная передача-репортаж. – А почему вы сегодня один?

– Володька Шапошников приболел, – охотно ответил Николай Васильевич. – Переел, верно, в Новый год. А в нашем возрасте о чревоугодии следует напрочь забыть, ибо сердцу да и желудку уже трудно качать все это… – Он вздохнул, вспомнив про возраст. – Зина Воскобойникова сейчас отдыхает в санатории. В новогодние праздники она всегда так делает: следит за своим здоровьем. И правильно, знаете, делает. Ведь в Москве воздух – сами знаете какой…

Я понимающе кивнул.

– А Ваня Голутвин, – продолжал Николай Васильевич, – поскольку сегодня вторник, катается на коньках. Видите ли, здесь по вторникам с десяти до четырех для всех пенсионеров вход на каток бесплатный. Приходится, знаете ли, экономить копеечку…

– Понятно, – констатировал я. – Стало быть, в иные дни вы катаетесь на лыжах всей командой, вчетвером?

– Да, обычно так и бывает.

– А после лыжных пробежек вы заходите в «Берлогу», чтобы немного отдохнуть, перекусить, покушать пирожков с картошкой, попить кофе…

– Чаю, – осторожно поправил меня Николай Васильевич. – Исключительно чаю с лимоном.

– Да, чаю, – поправился я. – И Лариса работала в кафе на выдаче в качестве продавца?

– Да, – ответил бывший персональный пенсионер республиканского значения.

– А как вы обнаружили ее тело? – осторожно поинтересовался я.

– Ехал на лыжах, смотрел по сторонам, природой любовался, вот и… обнаружил, – помрачнел Николай Васильевич. – Ну и, конечно, сразу позвонил в мили… в полицию. Жаль, такая хорошая девочка была. И у каких же гадов ползучих поднялась рука на нее? Да еще, никак, и снасильничали, паскуды! – Старик судорожно сглотнул и скрипнул зубами. – И ножиком изрезали всю: шею, грудь, живот… Расстреливать таких надо без всяких поблажек! А лучше – вешать прилюдно, чтоб другим неповадно было. Как раньше делали, чтобы боязнь у людей была, что можно делать, а чего нельзя. Под страхом смерти…

– Так, может, это новый маньяк в парке завелся? – предположил я. – Или старый вернулся…

– Маньяк не маньяк, а расстреливать таких все одно нужно, – продолжал стоять на своем неугомонный старик. И я был с ним полностью согласен.

– А вы не знаете, как давно Лариса работает… работала в «Берлоге»? – спросил я после короткой паузы.

– С полгода точно, – ответил Николай Васильевич.

– А до нее была Сания?

– Да. Они обе нам нравились: добрые, приветливые. Увы, такие качества у молодежи теперь совсем нечасты. Теперь наглость, нахальство, беззастенчивость – вот что в почете! Вот что помогает им жить и расталкивать локтями честных, порядочных и совестливых… А почему вы спрашиваете про этих девушек?