Дверь
Шрифт:
– Саша!
– голос девушки вернул Кремнева к игре.
– Ты ходить собираешься?
– А... Да. Вот, получите.
– Кремнев бросил на стол пикового туза.
– Ой, мама...
– Ира выдала свою фирменную смешную гримасу.
– Тут подумать надо...
– Не думать надо, а сдаваться, - наставительно сказал Кремнев.
– Фиг вам, Александр Андреич...
Ира называла Кремнева то Сашей, то дядей Сашей, то по имени-отчеству, хотя возрасту Кремнева больше соответствовало последнее - ему перевалило за тридцать восемь. Впрочем, он не препятствовал
Самолет накренился и плавно пошел вниз. Ира тихонько охнула, торопливо сглотнула, чтобы не закладывало уши. Кремнев ободряюще потрепал её по плечу. Он делал вид, что изучает карты, но мысли его были далеко, ведь он возвращался в Москву... В город, где взорвалась его жизнь десять лет назад, в июле восемьдесят восьмого.
10.
14 ИЮЛЯ 1988 ГОДА
МОСКВА
– Товарищ капитан! Александр Андреевич!
Кремнев обернулся, чтобы посмотреть, кто его зовет. У кромки тротуара стоял коричневый "Фольксваген". Одна из последних моделей, машинально отметил двадцативосьмилетний капитан КГБ, стало быть, выпущена недавно. А вот выглядит изрядно потрепанной, видимо, нещадно эксплуатировалась.
Профессиональный взгляд капитана цепко схватил номерной знак автомобиля - цифры мгновенно отпечатались в памяти. За рулем "Фольксвагена" сидел безмятежный молодой человек, сложением напоминающий пресловутый славянский шкаф, рядом громоздился аналогичный персонаж. Задняя дверца была приоткрыта, из-за неё и окликнули капитана Кремнева.
Секунду помедлив, Кремнев подошел к машине. Его сощуренные от яркого солнца глаза встретились с глазами человека лет сорока - идеально выбритого и подчеркнуто тщательно одетого обладателя волевого подбородка и римского носа. Перед внутренним взором Кремнева вереницей промчались воображаемые портреты известных ему хотя бы по фотографиям людей. Нет... Этого человека он точно не встречал раньше.
– Садитесь в машину, Александр Андреевич, - вежливо пригласил незнакомец и подвинулся, освобождая место.
– Если бы я садился в каждую машину...
– начал Кремнев, но его перебили.
– Садитесь, садитесь! Для вас есть новости от Елены Викторовны.
В первый момент Кремнев не сообразил, о ком идет речь. Да, Еленой Викторовной звали его жену, но какое отношение она может иметь к этим чужим людям в "Фольксвагене"? И лишь потом обожгла страшная догадка, настолько ослепительная и правдоподобная, что Кремнев на миг отключился от реальности и пришел в себя только на заднем сиденье машины плечом к плечу с обходительным незнакомцем.
– Лена? Что с ней?! Она...
– Ваша жена у нас, - подтвердил интеллигентный голос над ухом капитана.
– Хотите послушать пленку?
Не дожидаясь ответа Кремнева, незнакомец сделал знак соседу водителя. Тот вложил кассету в магнитофон и щелкнул клавишей воспроизведения. Почти сразу в салон ворвалась заходящаяся скороговорка, недолгий монолог женщины на грани отчаяния. Или - уже за гранью?
– Саша, милый! Саша, умоляю тебя, сделай все, что они прикажут, только приезжай скорее за мной! Здесь у них такие кошмарные инструменты, я боюсь... Приезжай скорее, Саша, милый, скорее...
Громила остановил запись. Кремнев инстинктивно напрягся. Так, левого в висок, правому сломать шею... А с этим мозгляком, что сидит рядом, вообще ничего не стоит справиться, и тогда... А что тогда?
Вихрь пронесшихся мыслей оставил столь явный отпечаток на лице Кремнева, что обладатель римского профиля не удержался от смеха.
– Расслабьтесь, Александр Андреевич!
– посоветовал он.
– Ведь три трупа вам ни к чему, если к ним добавиться четвертый - вашей супруги, правда? Успокойтесь, пока с ней все в порядке. И будет в порядке, если вы проявите благоразумие...
– Где она?
– хрипло выдавил Кремнев.
– В приличном доме, в хороших условиях... Вот, взгляните.
Перед глазами Кремнева появилась поляроидная фотография. Цветной снимок изображал сидящую на диване молодую женщину с донельзя перепуганным выражением лица. Правая рука пленницы была прикована наручниками к трубе центрального отопления, а возле левой располагался круглый металлический поднос. На нем громоздились беспорядочной грудой какие-то блестящие щипцы, иглы, скальпели и тому подобные приспособления, напоминавшие о рабочем месте хирурга. Очевидно, это и были те самые кошмарные инструменты.
Незнакомец убрал фотографию в карман.
– Ни вам, ни Елене Викторовне нечего бояться, - небрежно заметил он. Уж конечно, эти железки не будут пущены в ход... Впрочем, все зависит от вас.
– Послушайте...
– Можете называть меня Иваном Петровичем.
Кремнев с тоской поглядел в окно. Чувство абсолютной нереальности происходящего заваладело им, когда он провожал взглядом седую бабушку с детской коляской, хохочущих студенток, домохозяйку с полной сумкой продуктов... Все это - настоящее, обычная жизнь. А он здесь, в окружении чудовищ из страшного сна. И никакие усилия не помогут проснуться прямо сейчас.
– Что я должен сделать?
– медленно проговорил Кремнев.
– Если вам нужны деньги...
– Да нет, - поморщился Иван Петрович.
– Денег мы вам сами дали бы квантум сатис, сколько угодно... Но мы кое-что знаем о вас и сочли такой подход бессмысленной тратой времени.
– Правильно сочли.
– А! Жена - другое дело, да?
– Иван Петрович как-то неестественно оживился, будто ему доставила злобное удовлетворение мысль о том, как он может поступить с женой Кремнева.
– Что я должен сделать?
– повторил Кремнев механически.
– Сущий пустяк. Нам известно, что некая синяя папка - та самая папка с доказательствами по делу о коррупции в верхах одного симпатичного министерства - находится у вас. Она нам необходима.
– Невозможно, - сказал Кремнев.
– Почему?
– фальшиво удивился Иван Петрович.
– Папку-то я, конечно, могу принести, - спокойно пояснил Кремнев, - но вам это уже не поможет. Документы зарегестрированны, приобщены к делу, сняты копии, с которыми работают десятки должностных лиц... Вы опоздали.