Дверь
Шрифт:
– Многое, Саша, - вздохнул Васильев.
– Многое. Но я попытаюсь. Позвоню одному человеку...
– Сегодня?
– Кремнев! Быстро только кошки родятся.
– Простите, Виктор Дмитриевич. Там, у бандитов - Ира...
– Чего уж, - примирительно буркнул генерал.
– Сегодня и позвоню... Эх, жаль былой власти! Задействовать бы с десяток крепких оперативников по всем направлениям...
Кремнев несколько удивленно взглянул на генерала.
– Так нельзя, если бы мы и могли. Вы сами меня предостерегали. Быть мудрее...
Генерал засмеялся и похлопал Кремнева по плечу.
– Молодец! Прошел мой тест. Теперь я за тебя более спокоен.
– он посмотрел на часы.
– Так, звонить пока рано... Используем время вот на что. Сейчас ещё раз, с самого начала и очень подробно все мне расскажешь. Будем обсуждать каждую мелочь. Чем черт не шутит... Две головы лучше одной.
Настроение Кремнева с момента прихода к генералу поднялось настолько, что он даже позволил себе корявую шутку.
– Пусть обе и в отставке...
38.
Оперативный центр - так Мартов называл квартиру, где поселил Кремнева и Богушевскую - располагался действительно в центре Москвы, в старом доме невдалеке от Арбата. Зоя спала на диване в гостиной, а Мартов и Кремнев не первый час сидели у компьютера, изучая досье профессора Стрельникова. Дискету принес Кремнев, но и Мартов вернулся не пустым. Он раздобыл фотографию дочери профессора, и Кремнев категорически опознал девушку, гостившую у Шатилова. Кроме того, Мартову удалось поговорить с несколькими друзьями и знакомыми Марины. Он рассчитывал выяснить, куда она могла отправиться, если ей повезло ускользнуть от бандитов. Кое-какую полезную информацию он получил, но её проверкой разумнее было заняться позднее, в сопоставлении с данными из досье профессора.
Бдение у монитора позволило выделить четыре имени. Эти люди отвечали условиям, которые сформулировал Кремнев в разговоре с генералом Васильевым (и повторил потом Мартову). Все они были учеными, работавшими в близких к интересам Стрельникова сферах, и факт связи покойного профессора с каждым из них устанавливался далеко не напрямую.
– Придется посетить всех, - сказал Мартов, переписывая адреса на лист бумаги .
– Давайте по алфавиту. Вы берите Андреева и Зимина, а я отправлюсь к Левитину и Юдину.
– Да, но...
– Кремнев с сомнением посмотрел на монитор.
– Под каким, собственно, предлогом? Не можем ведь мы сказать любому из них: будьте добры, выдайте манускрипт.
– Этого и не потребуется... Мы должны только присмотреться. Признаюсь, работа психолога не по мне, однако у нас нет другого выхода.
– Но предлог все-таки нужен.
– Разумеется.
– Мартов встал и подошел к книжным полкам.
– Скажем полуправду. Мол, незадолго до смерти профессору была одолжена ценная книга, которую хотелось бы вернуть...
– Какая?
– Сейчас посмотрим.
Евгений Максимович снял с полки довольно толстый том в твердой картонной обложке под названием "Невозможная цивилизация".
– Это сборник научно-популярных работ, - пояснил он.
– Тут есть ссылки на источники...
Он перелистал книгу с конца и задержался на фотографии, воспроизводившей титульный лист старинного издания.
– Вот... Сочинение некоего Ивана Ивановича Бахтина, именуемое "Вдохновенныя идеи". Выпущенно типографией господина Иоаннесова... Господи, Иванов, что ли?.. В Санкт-Петербурге в 1816 году. По-моему, достаточно раритетная вещь, чтобы потрудиться её разыскивать. А по-вашему?
– Подходит, - кивнул Кремнев.
– Значит, на охоту, - подвел итог Мартов.
– Кстати, "москвичонок" не барахлит?
– Коробка передач постукивает.
– Увы! Ничего лучшего я вам предложить не могу. У меня же не автосалон...
– Да все в порядке, - махнул рукой Кремнев.
– Ездит, и ладно.
– С автоинспекцией проблем не было?
– Остановили один раз. Те документы, что вы мне дали, сработали отлично.
– Они настоящие, Александр Андреевич, - Мартов улыбнулся.
– Ну что же, пора разъезжаться по адресам. Жаль будить Зою Арсеньевну...
– Оставим ей записку.
– Правильно.
Кремнев нацарапал пару строк в записной книжке, вырвал листок и положил его на тумбочку возле дивана, где спала Зоя. Он невольно залюбовался изящными линиями худенького тела спящей женщины, трогательной ямочкой на щеке...
Сначала Кремнев направился к Андрееву, следуя не столько алфавитному, сколько географическому принципу: Андреев жил ближе. Не застав никого дома, он поехал в Черемушки, к Зимину.
На четвертом этаже архитектурного шедевра эпохи зрелого застоя он позвонил в дверь и услышал опасливое:
– Кто там?
– К Виктору Михайловичу Зимину... Коллега, по делу.
– Виктора Михайловича нет, - ответил женский голос.
– Может быть, ему что-нибудь передать?
– Да, пожалуй...
– Кремневу надоело орать через дверь.
– Отоприте, я безопасен.
Прошло несколько секунд, в течении которых Кремнева, очевидно, разглядывали в глазок. Последовало решение в его пользу, и дверь распахнулась. Растрепанная женщина средних лет в домашнем халате пригласила гостя в квартиру.
– Извините, - пробормотала она, - и за мой вид, и за то, что не сразу открыла. Понимаете, Виктор Михайлович уже год как в Бельгии, и его коллегам это известно...
Завершение фразы сопровождалось подозрительным взглядом.
– Ах, вот как, - разочарованно сказал Кремнев, сразу потерявший интерес к Зимину.
– Я не знал. Я недавно приехал из Санкт-Петербурга...
– Но он регулярно звонит, - продолжала женщина, заметно успокаиваясь.
– И я могу передать ему...
Она выжидательно умолкла. Собственно, Кремнев предпочел бы уйти, но теперь это выглядело бы странно. Придется пускаться в объяснения.