Дверь
Шрифт:
Стивен Брент закричал.
12.
Наверное, подходящий к заминированной машине сапер испытывает чувства, похожие на те, какие испытывал Олег Мальцев, приближаясь к джипу. Однако ничего экстраординарного с ним не произошло. Сидящий справа от водителя белокурый атлет в пушистом свитере приоткрыл заднюю дверцу и просто сказал:
– Садитесь, пожалуйста.
– Могу я задать вам вопрос?
– осторожно спросил Мальцев.
– Сколько угодно. Постараюсь ответить исчерпывающе. Но видите ли, товарищ Мальцев (старомодное обращение несколько удивило Олега), там, куда мы едем, специально собрались люди именно для того, чтобы отвечать
Мальцев пожал плечами и сел в джип. Водитель развернул машину, придавил акселератор. На возрастающей скорости джип помчался по дороге, подпрыгивая на ухабах. Слева промелькнули дома какой - то деревеньки, железнодорожная станция, потом потянулись необозримые поля. Черные, напоминающие ворон птицы носились низко над землей, у обочины бродили обыкновенные лохматые собаки. Любопытно, подумал Мальцев, все окружающее в самом деле таково или только притворяется? А та многоногая тварь, что выскочила из кустов? Она - то уж точно не притворялась.
Через полчаса лихой гонки джип въехал в город, где не было ни ресторанов, ни театров, ни бутиков, ни коммерческих киосков - только однообразные серые дома. Магазины, правда, тут были, но располагались они в первых этажах тех же унылых зданий и обнаруживались лишь по вывескам типа "Гастроном" или "Промтовары". На улицах Мальцев не увидел обилия прохожих, зато часто попадались люди в униформе, какую Мальцев помнил по фильмам о жизни в Советском Союзе тридцатых годов. Эти вооруженные люди шли поодиночке и по трое, и при их виде у Олега почему - то сжималось сердце.
Квартал за кварталом оставался позади, и ничего не менялось в облике мрачного города, словно сошедшего со страниц знаменитых антиутопий. Так было до тех пор, пока джип не остановился у перегораживающих улицу глухих железных ворот с телекамерами наверху. Водитель взял телефонную трубку, пробурчал в неё несколько неразбочивых слов, и металлическая плита со скрежетом отъехала в сторону.
За воротами располагался совсем другой город. Широкие проспекты утопали в зелени, из окон красивых особняков современной архитектуры слышались звуки музыки. По бульварам прогуливались кричаще одетые женщины, в зеркальных витринах магазинов отражались дорогие автомобили. Но и здесь хватало персонажей в униформе защитного цвета...
Джип замер у подъезда солидного трехэтажного дома с декоративными коваными решетками на окнах первого этажа. Атлет вышел, открыл дверцу для Мальцева.
– Сюда, пожалуйста.
Внутри здания, несмотря на ковры, цветы и уютные рекреационные холлы, пахло казенным учреждением. Мальцева провели на второй этаж, и он оказался в просторном, обставленном комфортабельной мебелью кабинете, куда блондин за ним не последовал.
У длинного стола светлой полировки сидели трое и с неподдельным интересом смотрели на вошедшего. Тот, что находился ближе всех к Мальцеву, выглядел не слишком располагающе. Выражение его глаз, серых и немного навыкате, не обещало ничего хорошего, но в то же время он будто по обязанности приклеил ненастоящую улыбку. Второму было лет пятьдесят, и в его утонченном лице проглядывали признаки интеллигентности, что подчеркивалось очками в стальной оправе. Третьей была женщина - как принято говорить, без возраста, в неописуемо экстравагантном, вызывающем костюме попугайского цвета. Она воззрилась на Мальцева жадно и похотливо.
– Проходите и садитесь, - сказал тип с приклеенной улыбкой.
– Нет, не сюда. Вон туда, в кресло. Давайте знакомиться. Вас мы знаем, но вы не знаете нас. Меня зовут Михаил Яковлевич, фамилия моя Гордеев, а должность народный комиссар внутренних дел...
– Кто?..
– у Мальцева отвалилась челюсть.
Улыбка Гордеева стала ещё противнее.
– Скоро вы все поймете. Это, - он кивнул на женщину, - Валентина Алексеевна Лаухина, министр культуры.
– Мадам Помпадур Фоксхола, - добавила Валентина с каким - то вампирским хихиканьем. Бывшая (а по сути и теперь) проститутка, любовница могущественного Гордеева могла позволить себе подобные шуточки.
– А это, - продолжал Гордеев, не обратив внимания на выходку Лаухиной, - директор Института Фоксхола, Геннадий Андреевич Ратомский.
Интеллигентный мужчина привстал и церемонно поклонился. Народный комиссар упер в Мальцева тяжелый взгляд, наконец - то стер улыбку и заявил:
– Не скрою, товарищ Мальцев, я был против вашего посвящения. Но таково желание товарища Зорина, которого мы все глубоко уважаем... И прислушиваемся к его мнению, да. Так что беседуйте с Геннадием Андреевичем, а мы с Валентиной Алексеевной вас покинем. Очень много дел...
Он поднялся и не прощаясь, направился к выходу. Лаухина стрельнула глазами в Олега, облизала ярко - алые губы и пошла за Гордеевым, вихляя бедрами, шурша синтетической тканью своего немыслимого одеяния. Казалось, она сожалеет о невозможности повторить для Мальцева трюк героини фильма "Основной инстинкт". Олега даже передернуло, но в общем его занимали проблемы поважнее, нежели вульгарные авансы старой шлюхи, и он тут же забыл о ней.
Гордеев и Лаухина ушли недалеко, всего лишь в соседнюю комнату, где были включены телемонитор и видеомагнитофон.
– Простите, Олег, запамятовал ваше отчество, - произнес Ратомский, смахивая несуществующую соринку с рукава серого пиджака.
– Просто Олег, - великодушно сказал Мальцев.
– Очень хорошо... Знаете, вон там в баре есть превосходный коньяк. По - моему, глоток - другой не помешает, потому что вам предстоит услышать довольно - таки необычные вещи.
– Сегодня я и без того перегружен необычным, - вяло отозвался Олег. Уж и не знаю, чем ещё меня можно изумить.
Ратомский открыл бар, поставил на стол бутылку французского коньяка, два бокала и пепельницу.
– Можете курить, - он подвинул к Олегу распечатанную пачку американских сигарет.
– Спасибо.
– Олег взял сигарету, а Ратомский разлил коньяк.
– Итак, - начал он после того, как они выпили понемногу, - вы и представления не имеете о том, где находитесь, правда?
– Правда, - лаконично подствердил Мальцев.
– Это Фоксхол, Сопряженный Мир.
– Благодарю вас. Теперь я полностью в курсе происходящего.
Геннадий Андреевич сдержанно рассмеялся.
– Все это не так просто объяснить, Олег... Собственно, идея о существовании Сопряженных Миров далеко не нова. Она высказывалась мечтателями - фантастами, но обрела плоть только в работах замечательного русского физика Сергея Медынского. К несчастью, он попал под колесо репрессий, но его теории не были похоронены. В тридцатые годы у власти в СССР стояли не только бандиты и двоечники... Были и очень, очень дальновидные люди. Одним из таких людей был генерал Тагилов, и благодаря ему ученик Медынского, профессор Грановский, получил возможность продолжить работу и достичь практических результатов.