Двери не для фэйри
Шрифт:
– Козырь, ты ничё не попутал? Точно эта дверь? – раздалось на чистом схинском. Правда, голос у говорившего был таким скрипучим и надсадным, что напоминал звук несмазанных петель двери, которую пытаются открыть.
– Да! Тот вислоухий сюда направил, – возразил второй с уверенностью в тональности на грани между низким басом и хриплым шорохом. Но даже это не могло скрыть того, что его обладатель – выходец южного Схина. Только там так тянули гласные.
– Угу, на словах-то направил, а на деле – послал, – проворчал первый.
«Ну да, указать верный путь можно по-разному, как и пройти его», – мысленно хмыкнула я, продолжая прослушку и стенографируя
Оценкой же эффективности труда воров занимался отряд законников. Из кустов, что окружали посольство. Опытные, матерые офицеры засели в них, как блохи в шкуре дворового пса, готовые покусать… в смысле схватить преступников. Хотя и покусать законники тоже могли: большинство из них как-никак было оборотнями с отличным нюхом, молниеносной реакцией и впечатляющей силой. Только таких и брали в наружку.
Я же, увы, была обделена не только выдающимися физическими данными, как у двуликих, но и хоть какими-то магическими. Благо хотя бы с лингвистическими повезло. Так что после того, как окончила академию и получила диплом переводчика, особо радужных иллюзий насчет своего будущего не питала. Да, я отлично знала схинский, даже древние наречия, диалекты и жаргон, владела разговорным, письменным и отчасти даже драконьим языком жестов (у ящеров имелся и такой), но… кому я была особо нужна? Не маг. Да еще и человек. К тому же специалист не уникальный – нас таких выпустилось две дюжины. Да и язык восточных соседей являлся не самым популярным в империи. Зато обучение – бесплатным. В свое время это оказалось решающим при поступлении.
Так что я не стала привередничать и, увидев объявление о вакансии слушателя, знающего схинский, тут же откликнулась. Да, зарплату обещали небольшую, но на жизнь должно было хватить. Так что, воодушевленная, я направилась по указанному адресу. А когда пришла по нему для собеседования, выяснилось, что это отдел правопорядка.
Я замерла на другой стороне улицы, в раздумьях разглядывая стену из красного кирпича. Не то чтобы офицеров я не любила. Скорее – не рвалась защищать закон. Но денег в кармане после последней стипендии, которую выдали перед вручением дипломов, было не так уж и много, поэтому решила, что пару месяцев вполне могу здесь поработать. Устроюсь ненадолго, пока не найду чего получше. Но, как выяснилось, нет ничего в нашей жизни постояннее, чем что-то временное.
Так что я уже третий год приходила в небольшой кабинет, где за несколькими столами сидели такие же переводчики, как и я, и занимались тем, что слушали. А еще стенографировали, если удавалось узнать что-то важное.
Артефакты прослушки могли располагаться где угодно: в притонах и в люксовых гостиничных номерах, в магомобилях и ресторанах, в лекарских палатах и игорных залах… И разговоры, которые они передавали, тоже были разными. Я была немым свидетелем этих бесед. Сидела на своем рабочем месте: передо мной – несколько магомеханизмов и приемников, на голове – ободок, на концах которого два наушных артефакта, на столе – листы бумаги, перьевая ручка в пальцах, – и вот в такой-то обстановке я и конспектировала. Если бы я была тщеславной, сказала бы пафосно: «Для потомков». Но, как реалистка, могла с уверенностью утверждать: записывала исключительно для дела. Судебного. И читать его будет от силы дюжина дознавателей. Если повезет, то две дюжины.
Правда, строчила я не все время. Если объекты болтали о чем-то, не относящемся к делу, могла отдохнуть, особо не вникая в суть рецепта томатного супа или перебранки подельников.
Жаль только, что сейчас нельзя было сделать перерыв и отвлечься. Хотя хроносы показывали половину третьего утра и спать хотелось еще как. И почему эти грабители не могли обчистить посольство днем? Скажем, сразу после моего обеденного перерыва? Так нет же! Они работают в то время, когда все приличные люди и нелюди отдыхают.
Поэтому сейчас и мне, и оперативникам приходилось быть неприличными и тоже бодрствовать. Интересно, а сами дивные послы сейчас дрыхнут? Или в лучших традициях остроухих поджидают воров в конце их пути?
Воображение, расшалившись, нарисовало сидхе, сидящего в кресле, попивающего бокал вина и наблюдающего, как с той стороны двери кабинета грабители пытаются взломать замок. Когда у них это все же получается, ребята входят в кабинет, и фэйри своим надменным голосом бросает им саркастическую фразу в духе: «Вы слишком долго!» или «Наконец-то, я заждался».
Я замотала головой, отгоняя видение, таким ярким и бредовым оно было. Дивные по договоренности с законниками не должны были вмешиваться. В том, чтобы поймать схинских ренегатов с поличным, были заинтересованы не только законники, но и сами фэйри.
Дивным было важно узнать, кто из посольства сливает на сторону информацию. А дознавателям – поймать самих бандитов.
Этих схинцев команда капитана Борхеса пасла уже несколько месяцев. Они были мелкими сошками по сравнению с теми, кого пару лет назад удалось посадить за решетку. Я тогда только пришла в отдел, когда дело о смерти главаря межрасового преступного картеля и поимке его сообщников было на слуху у всех безопасников. Тогда начали с самой верхушки. А сейчас же законники подчищали хвосты. Конкретно – два чешуйчатых хвоста, которые уже, судя по звукам, проникли в кабинет и колдовали над сейфом. Причем в самом прямом смысле этого слова.
В слуховом артефакте раздался металлический скрежет, заставивший меня поморщиться. Зная воров, могла поспорить, что эти двое поставили полог тишины. Только наш магический жучок заполз под него. Кажется, сегодня в качестве насекомого-шпиона техномаги использовали жужелицу: характерные звуки потрескивания ее надкрыльников порой раздавались в эфире.
Да уж… Как-то они совсем неизящно добывают информацию. Я бы сказала – почти выбивают… Оглушительный грохот в наушных артефактах дал понять, что «почти» было лишним: схинцы просто высадили дверь.
На миг я оглохла от звуков и поморщилась, а когда открыла глаза, увидела, что передо мной алым мигает камень на переговорнике.
Сняв с одного уха слуховой артефакт, я нажала на красный камень, чтобы тут же услышать голос капитана Борхеса.
– Мышка, что там у них? – потребовало отчета начальство.
Я хмыкнула от своего позывного. Хотя, если у тебя имя Мишель, ты сама миниатюрная и шустрая, все в этой жизни может пройти, а прозвище Мышь остается навсегда. С начальной школы оно преследовало меня. Но если там я была просто Мышь, а в академии – Мышь Белая (из-за светлого, с легким сиреневым оттенком цвета волос), то в отделе – Мышка-наружка. Хотя правильнее было бы прослушка. Все же в поле я не работала. Но когда факты останавливали тех, кто хочет пошутить?