Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России

Сквозь полвека работы над историей российской революции я множество раз соприкасался с вопросом русско-еврейских взаимоотношений. Они то и дело клином входили в события, в людскую психологию и вызывали накалённые страсти.

Я не терял надежды, что найдётся прежде меня автор, кто объёмно и равновесно, обоесторонне осветит нам этот калёный клин. Но чаще встречаем укоры односторонние: либо о вине русских перед евреями, даже об извечной испорченности русского народа, – этого с избытком. Либо, с другой стороны: кто из русских об этой взаимной проблеме писал – то большей

Не скажешь, что не хватает публицистов, – особенно у российских евреев их намного, намного больше, чем у русских. Однако при всём блистательном наборе умов и перьев – до сих пор не появился такой показ или освещение взаимной нашей истории, который встретил бы понимание с обеих сторон.

Но надо научиться не натягивать до звона напряжённых нитей переплетения.

Рад бы я был не пытать своих сил ещё на такой остроте. Но я верю, что эта история – попытка вникнуть в неё – не должна оставаться «запрещённой».

История «еврейского вопроса» в России (и только ли в России?) в первую очередь богата. Писать о ней – значит услышать самому новые голоса и донести их до читателя. (В этой книге еврейские голоса прозвучат много обильнее, нежели русские.)

Но, по порывам общественного воздуха, – получается чаще: как идти по лезвию ножа. С двух сторон ощущаешь на себе возможные, невозможные и ещё нарастающие упрёки и обвинения.

Чувство же, которое ведёт меня сквозь книгу о 200-летней совместной жизни русского и еврейского народов, – это поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого.

Как и все другие народы, как и все мы, – еврейский народ и активный субъект истории и страдательный объект её, а нередко выполнял, даже и неосознанно, крупные задачи, навязанные Историей. «Еврейский вопрос» трактовался с многоположных точек зрения всегда страстно, но часто и самообманно. А ведь события, происходившие с любым народом в ходе Истории, – далеко не всегда определялись им одним, но и народами окружающими.

Слишком повышенная горячность сторон – унизительна для обеих. Однако не может существовать земного вопроса, негодного к раздумчивому обсуждению людьми. Увы, накоплялись в народной памяти взаимные обиды. Однако если замалчивать происшедшее – то когда излечим память? Пока народное мнение не найдёт себе ясного пера – оно бывает гул неразборчивый, и хуже угрозно.

От минувших двух столетий уже не отвернуться наглухо. И – планета же стала мала, и в любом разделении – мы опять соседи.

Я долго откладывал эту книгу и рад бы не брать на себя тяжесть её писать, но сроки моей жизни на исчерпе, и приходится взяться.

Никогда я не признавал ни за кем права на сокрытие того, что было. Не могу звать и к такому согласию, которое основывалось бы на неправедном освещении прошлого. Я призываю обе стороны – и русскую, и еврейскую – к терпеливому взаимопониманию и признанию своей доли греха, – а так легко от него отвернуться: да это же не мы…

Искренно стараюсь понять обе стороны. Для этого – погружаюсь в события, а не в полемику. Стремлюсь показать. Вступаю в споры лишь в тех неотклонимых случаях, где справедливость покрыта наслоениями неправды. Смею ожидать, что книга не будет встречена гневом крайних и непримиримых, а наоборот, сослужит взаимному согласию. Я надеюсь найти доброжелательных собеседников и в евреях, и в русских.

Автор понимает свою конечную задачу так: посильно разглядеть для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений.

1995

Эту книгу я писал, исходя лишь из велений исторического материала и поиска доброжелательных решений на будущее. Но надо и не упускать из виду: за последние годы состояние России столь крушительно изменилось, что исследуемая проблема сильно отодвинулась и померкла сравнительно с другими нынешними российскими.

2000

Какие могут быть границы у этой книги?

Я отдаю себе отчёт во всей сложности и огромности предмета. Понимаю, что у него есть и метафизическая сторона. Говорят даже, еврейскую проблему можно понять только и исключительно в религиозном и мистическом плане. Наличие такого плана я несомненно признаю, но, хотя о том написаны уже многие книги, – думаю, он скрыт от людей и принципиально недоступен даже знатокам.

Однако и все основные судьбы человеческой истории конечно имеют мистические связи и влияния – но это не мешает нам рассматривать их в плане историко-бытийном. И вряд ли верховое освещение всегда обязательно для рассмотрения осязаемых, близких к нам явлений. В пределах нашего земного существования мы можем судить и о русских, и о евреях – земными мерками. А небесные оставим Богу.

Я хочу осветить вопрос – в исторических, политических, бытовых и культурных отношениях только, – и почти только в пределах совместной двухвековой жизни русских и евреев в одном государстве. Я и думать не смею касаться четырёх-трёхтысячелетней глубины еврейской истории, уже внушительно наслоенной в стольких книгах и в бережных энциклопедиях. Не берусь я рассматривать историю евреев и в самых близких к нам странах – Польше, Германии, Австро-Венгрии. Я сосредоточиваюсь на русско-еврейских отношениях, притом с перевесом на XX век, знаменательный и катастрофичный в жизни обоих наших народов. На трудном взаимном опыте нашего сосуществования, и с попыткой рассеять непонимание ошибочное и обвинения ложные, а напомнить и об обвинениях справедливых. Книги, напечатанные в первые десятилетия этого века, уже и сильно не поспели в охвате этого опыта.

Конечно, современный автор не может при том упустить из виду уже полувековое существование государства Израиль и огромное влияние его на еврейскую, и не только еврейскую, жизнь во всём мире. Не может, хотя бы для объёмности собственного понимания, не попытаться для себя самого сколько-то вникнуть и во внутреннюю жизнь Израиля и духовные направления в нём, – а тогда невольно, боковыми отблесками, это может отразиться и в книге. Было бы непомерной претензией со стороны автора включать сюда основательное рассмотрение принципиальных вопросов сионизма и жизни Израиля. Однако я большое внимание придаю публикациям современных культурных российских евреев, проживших десятилетия в СССР, затем переехавших в Израиль и, таким образом, имевших случай переобмыслить на своём опыте многие еврейские проблемы.