Двести лет вместе. Часть вторая
Шрифт:
Сокрытие имён не помещалось в сознании тогдашнего простого человека: имена скрывают и меняют только воры. Почему Борис Кац стесняется себя так называть, а он – «Камков»? Почему Лурье скрывается под «Ларин»? Мандельштам – «Лядов»? – У многих псевдонимы тянулись всё-таки из подпольной деятельности, от необходимости скрываться, но вот томский с. – д. Шотман уже в 1917 стал Даниловым, и не один он, – а зачем?
Несомненным остаётся одно: революционеру, принимающему псевдоним, надо было кого-то ввести в заблуждение, но, может быть, не только полицию и правительство? Ведь так и рядовые люди не имеют возможности понять и угадать, кто же их новые вожди.
Увлекшись вольным разгоном первых месяцев Февральской революции, многие еврейские ораторы не сумели увидеть, не замечали, что именно на их частое мельтешение на трибунах и митингах начинали смотреть недоуменно и косо. К моменту Февральской революции никакого «народного антисемитизма» во внутренней России не было, он был только в черте оседлости. (Тот же Эбрагэм Каган мог в 1917 заявить: «Мы любили Россию, несмотря на все притеснения, которым мы подвергались при старом режиме, так как знали, что в притеснениях этих виновен не русский народ», а только царизм [192] .) Но за несколько первых месяцев после Февраля раздражение против евреев вспыхнуло именно в народе – и покатилось по России широко, накопляясь от месяца к месяцу. И даже газеты февральского режима сообщали, например, об озлоблении в городских очередях. «Всё изменилось за то мгновение-вечность, которое легло между старой и новой Россией. Но больше всего изменились „хвосты“. И странное дело. В то время, как всё „полевело“, хвосты поправели. Если вам… хочется послушать черносотенную агитацию… идите постоять в очереди». Среди того услышите: «в чередах евреев не видать совсем, им ни к чему, у них хлеба вдоволь припрятано». И с другого конца очереди – «катится легенда о евреях, припрятавших хлеб»; «хвосты – самые опасные очаги контрреволюции» [193] . – у писателя Ивана Наживина. Москва, осенью; антисемитская пропаганда находила самый живой отклик в революционно-голодных хвостах: «Ишь, сволота!.. Везде пролезли… Ишь, автомобилей-то нахватали, величаются… Небось, ни одного жида в хвостах не видно… Ну, погодите, доберёмся!..» [194]
192
Речь, 1917, 28 июня, с. 2.
193
Там же, 3 мая, с. 6.
194
Ив. Наживин. Записки о революции. Вена, 1921, с. 28.
И всякая вообще революция обнажает в народе прорыв скверны, зависти и злости. То же самое произошло и в русском народе, с давно ослабшей христианской верой. И на евреев, во множестве вознесшихся и видимых, где их прежде не было, да ещё не скрывающих революционной радости, а вот не разделяющих бедствующие очереди, – плескала волна народного раздражения.
Эпизодов его в газетах 1917 года – множество: на Сенной площади и в Апраксином рынке обнаружили запас товаров у торговцев-евреев, «послышались крики… «разгромить еврейские магазины», так как «жиды во всём виноваты»… слово «жид» на устах всех» [195] . – У полтавского купца (видимо, еврея) нашли запасы муки и сала. Стали громить его лавку – и раздались призывы громить евреев. Приехали успокаивать члены СРД и среди них – Дробнис; его избили [196] . – В сентябре в Екатеринославе солдаты громят лавки с криками «бей буржуев! бей жидов!». – В Киеве на Владимирском базаре мальчик ударил гирей по голове женщину, нарушившую мучную очередь. Тотчас крик: «Жиды бьют русских!» – и свалка. (Это – в том Киеве, где уже развеваются и лозунги: «Хай живе вiльна Украина без жидiв и ляхiв!») – Уже при всякой уличной потасовке, даже в Петрограде, часто и без явной причины, кричат: «бей жидов!». – Вот, в петроградском трамвае две женщины «призывали к разгону СРСД, в кото[ром], по их словам, находятся только „немцы и жиды“. Обе арестованы и привлекаются к ответственности» [197] .
195
Русская воля, 1917, 17 июня, вечерн. вып, с. 4.
196
Речь, 1917, 9 сентября, с. 3.
197
Там же, 8 августа, с. 5.
«Русская воля» пишет: «На наших глазах антисемитизм, в самой своей первобытной форме… возрождается и разрастается… Достаточно [в Петрограде] прислушаться к разговорам в трамвае, в «хвостах» у разных магазинов и лавочек и к бесчисленным летучим митингам, устраиваемым на всех углах и перекрестках… обвиняют евреев и в политическом засильи, и в захвате партий и советов и чуть ли не в разрухе армии… в мародёрстве и в скрывании товаров» [198] .
Множество социалистов-евреев, агитаторов во фронтовых частях, пользовалось безграничным успехом в весенние месяцы года, когда можно было призывать к «демократическому миру», воевать не требовалось. Тогда никто им не пенял, что они – евреи. Но когда с июня линия ИК повернулась – поддерживать наступление, даже вдохновлять на него, то раздалось – «бей жидов!», и те евреи-увещеватели не раз попадали под кулаки разнузданных солдат.
198
Русская воля, 1917, 17 июня, вечерн. вып, с. 4.
О самом же Исполнительном Комитете в Петрограде говорили, что он «захвачен жидами». Это мнение уже к июню широко укрепилось в петроградском гарнизоне и на заводах, – и именно так кричали солдаты исполкомовцу Войтинскому, когда он приехал в пехотный полк отговаривать их от угрожающей демонстрации 10 июня, затеянной большевиками.
В. Д. Набоков, никак не подозреваемый в антисемитизме, шутит, что совещание старшин Предпарламента (октябрь 1917) «можно было смело назвать синедрионом»: «Подавляющая часть его состава были евреи. Из русских были только Авксентьев, я, Пешехонов, Чайковский…» Его внимание на это обратил Марк Вишняк, там же сидевший [199] .
199
В. Набоков. Временное Правительство // Архив Русской Революции, издаваемый И. В. Гессеном. Берлин: Слово, 1922. Т. 1, с. 80.
И впечатления от активности евреев у власти накопились к осени, так что даже в «Искрах», иллюстрированном приложении к мягчайшему «Русскому слову», никогда, по прежнему общественному настроению, такое бы не посмевшему, помещена была в номере от 29 октября, то есть уже в момент октябрьских боёв в Москве, резкая антиеврейская карикатура.
С антисемитизмом энергично боролся ИК СРСД. (Допускаю, что и жестокий отказ заслуженному Плеханову в апреле 1917 войти в Исполнительный Комитет – был ответом на его антибундовское «колено Гадово», известное из ленинской публикации [200] . Да объяснимо ли иначе?) – 21 июня 1-й съезд Советов выпустил воззвание о борьбе с антисемитизмом («чуть ли не единственная резолюция, которая была принята съездом единогласно, без всяких возражений и споров» [201] ). – А когда в конце июня (28-29-го) собралось новоизбранное бюро ЦИК, слушали доклад «о росте антисемитской агитации… главным образом в северо– и юго-западных» губерниях, то приняли немедленное решение: отправить туда 15 членов ЦИК [202] , с особыми полномочиями, и при этом подчинить их «Отделу по борьбе с контрреволюцией».
200
В.И. Ленин. Сочинения: В 45 т. 4-е изд. (далее – Ленин, 4-е изд.). М.: Госполитиздат, 1941—1967. Т. 4, с. 311.
201
Известия, 1917, 28 июня, с. 5.
202
Там же, 30 июня, с. 10.
Большевики же, ведя своё движение под лозунгом «долой министров-капиталистов», не только не глушили эту струю, а не гнушались раздувать (вместе и с анархистами, хотя и во главе с Блейхманом): мол, Исполнительный Комитет ведёт себя относительно правительства так чрезвычайно умеренно лишь потому, что всё захвачено капиталистами и евреями. (Узнаём приём народовольцев в 1881 году…)
И когда подкатили дни 3-4 июля, восстание большевиков, – оно было уже, по сути, не против бессильного Временного правительства, а против конкурента, ИК, – то под сурдинку тоже использовалось большевиками солдатское озлобление на евреев: там, там, в Исполкоме, они, мол, и засели!
Когда же большевики проиграли своё восстание, – следственная комиссия ЦИКа об июльском восстании состояла во многом из евреев – членов бюро ЦИКа. Но по своей «социалистической совести» они не могли осмелиться раскрыть и прямо назвать восстание большевиков преступлением, скоро и ликвидировали свою комиссию, с нулевым результатом.
А когда дошло уже до решающего восстания большевиков, то на гарнизонном совещании, собранном ЦИКом 19 октября, «один из представителей 176-го пехотного полка, еврей», предупреждал: «Там, внизу [на улице], кричат, что во всём повинны евреи» [203] . – По рассказу Гендельмана на ЦИКе в ночь на 25 октября: когда он днём выступал в Петропавловской крепости, пытаясь отвратить гарнизон от восстания, ему кричали: «а, Гендельман – значит, жид и правый» [204] . – 27 октября на Балтийском вокзале, когда Гоц во главе делегации хотел ехать в Гатчину к Керенскому, – матросы едва не убили его и ругались, что «советы попали в руки жидов» [205] . – И при петроградских винных погромах, наступивших вслед за славной большевицкой победой, опять-таки раздавалось «бей жидов!».
203
Речь, 1917, 20 октября, с. 3.
204
Известия, 1917, 26 октября, с. 2.
205
Дело народа, 1917, 29 октября, с. 1.
И всё же, за весь 1917 год ни одного погрома еврейского не произошло. Прошумевшие погромы в Калуше и Тернополе были бешеным бесчинством перепившихся революционных солдат, при отступлении и вне власти командования – погром всего, что попадётся под руку, всех лавок и магазинов подряд, – а их там больше всего и было еврейских, так и разнеслось о «еврейских погромах». Сходный же погром в тех днях был и в Станиславове, где евреев значительно меньше, – и он не был назван еврейским.
Уже в середине 1917 (в отличие от марта и апреля) возникла угроза от озлобленных обывателей, или от пьяных солдат, – но несравненно тяжелей была угроза евреям от разрушающейся страны. Поражает, что еврейская общественность, а также пресса, во многом с ней совпадающая, как будто не усваивали весь грозный опыт Семнадцатого года, не учились на нём, а смотрели только на отдельные «погромные проявления» его, реагировали – не в сторону реальной опасности. Так же себя вела исполнительная власть. В дни немецкого прорыва под Тернополем, в ночь на 10 июля, состоялось отчаянное заседание ЦИКа СРСД совместно с ИК СКрД. Признавали, что гибнет революция (это – первое) и страна (это – второе), провозгласили Временное правительство «Правительством Спасения Революции», а в воззвании к населению: «Тёмные силы готовятся вновь терзать многострадальную Родину. Они натравливают тёмные массы на евреев» [206] .
206
Речь, 1917, 11 июля, с. 3.