Движение солнца

Фанетти Сьюзен

одной новой, этого его мучило и удручало, она видела это.

Он показал ей дедушек, прадедушек, его тетушек и дядюшек, двоюродных сестер и

братьев, людей, которые в далекие времена имели отношение к его семье, что можно было

даже их смело назвать предками. Она показала на фотографии, которые напрямую были

связаны с ним. Исаак уточнил, что на фото были его родители и сестра.

— А это моя мама. Она умерла, когда мне было двенадцать лет.

— Она была очень красивая, —

Лилли не могла не заметить сходства черт, он

унаследовал часть ее красоты.

— Да, она была красивой. Она повесилась.

Лилли быстро развернулась, ее глаза распахнулись. Он никогда не говорил о своей

матери, черт побери, о его семье в целом. Некоторые братья в МК знали по слухам или

89

сторонним разговорам о том, что произошло, но точно никто ничего не знал. Она

положила свою руку на его, и он подавил отчаянное желание сбросить ее.

— Исаак, мне очень жаль, — он покачал головой, готовый двигаться дальше, но она

быстро стала перед ним, не позволяя ему сделать ни шага. — Исаак. Моя мама перерезала

вены и истекла кровью в ванной. Я нашла ее. Мне тогда было десять.

Он посмотрел на нее ошеломленно.

— Боже.

Что-то нашло на него, он не мог определить точные чувства, захлестнувшие его, и он

поддался моменту. Исаак сжал в ладонях ее лицо и поцеловал со всем отчаянием, его язык

скользнул глубоко в жар ее рта. Он целовал ее так, словно имел право на каждую частичку

ее тела, и был намерен доказать это. Он почувствовал, как она сжала пальцами край его

футболки, когда отвечала на поцелуй. Когда Исаак оторвался от ее губ, он искал на ее

лице какое-то выражение, которое бы выражало всю неправильность поступка их матерей,

но он не нашел этого. Она выглядела, как хорошо поцелованная женщина. Но все же он

пробормотал:

— Прости.

— Не стоит извиняться. Я понимаю все, — она провела кончиками пальцев по его

шраму.

Он прикрыл глаза от нежного прикосновения.

— Не знал никого, чья бы мать сделала такое. Никто не понимал меня.

— Я понимаю тебя. Почему она сделала это?

Он покачал головой вновь, ненавидя возвращаться к этому. Затем он просто пожал

плечами.

— Мой отец был злобным мудаком. Вот, скорее всего, самая верная причина. Она

даже не отставила записки, она просто ушла. А твоя?

— От моей записки тоже не осталось. Я не знаю толком ничего. Мой отец избавился

от всех ее вещей после ее смерти. Но если судить по тому, что помню, у нее было

биполярное расстройство*. Самое яркое воспоминание, связанное с ее смертью, это ее

тело в ванной, а я все сидела и ждала, когда

меня кто-нибудь обнаружит. А еще я так же

помню, как она меня брала с собой, когда отправлялась «путешествовать», — Лилли

пальцами изобразила в воздухе знак кавычек, — на самом деле, это было бессвязным

брожением по окрестностям и за их пределами. В итоге мы оказывались в просто

немыслимых местах, где она впадала в состояние ужаса, потому как плохо говорила по-

английски, а я всеми силами пыталась расспросить незнакомцев, как нам добраться до

дома. Я полагаю, это была мания. И это было не очень хорошим временем, — Лилли

замолчала и нахмурила брови. — Вау. Я просто не верю в это. Я еще никогда и никому не

рассказала этого. Ты первый, кто узнал обо всем, Исаак. (Прим.: биполярное

расстройство — маниака льно-депресси вный психо з (МДП) — эндогенное психическое

расстройство,

проявляющееся

в

виде аффективных

состояний —

маниакальных (или гипоманиакальных) и депрессивных, а иногда и смешанных состояний,

при которых у больного наблюдаются быстрая смена симптомов мании и депрессии либо

симптомы депрессии и мании одновременно (например, тоска со взвинченностью,

беспокойством либо эйфория с заторможенностью — так называемая непродуктивная

мания — или другие). Возможны многообразные варианты «смешанных» состояний).

Исаак почувствовал острое желание поцеловать ее вновь, но подавил его.

— Господи Иисусе, Лилли. Это просто нереально.

Она печально рассмеялась.

— Ага, так и есть. И кстати, я единственный ребенок в семье, и мой отец умер,

когда мне было 23. Он был классным.

— Могу я спросить, сколько тебе лет? — ему было известно, что этот вопрос

ненавидело большинство женщин.

Она не колеблясь ни мгновения произнесла.

90

— 33. А тебе?

— Мне 39.

Она усмехнулась. Он любил ее улыбку, ее рот был розовым и прелестным, а ее глаза

словно озарены светом.

— Смотри, сколько мы узнали друг о друге. Ты сказал «был», когда ты упоминал

своего отца. Мы оба с тобой круглые сироты?