Движение солнца
Шрифт:
— Да, так и есть. Он умер двенадцать лет назад. Упал с байка на заледенелой дороге
и попал под грузовик. Он был президентом МК до меня. Его называли большой Айк, а я
был маленький Айк до того момента, пока он не умер. Именно поэтому я так ненавижу
это гребаное имя.
— Ты жил с ним?
— Нет, с того времени, как мне исполнилось восемнадцать. Тогда я стал жить в
клубе. Переехал обратно в дом после его смерти.
— А что насчет твоей сестры?
— Марты?
темной ночью вскоре после того, как мама повесилась, и никто больше не слышал о ней
ничего с того времени. Но я понимаю, почему она убежала. Злость и ярость моего отца
после смерти матери перекинулась на нее. Поэтому она бросила меня.
— Он ее изб... — она не закончила предложение, но ей и не нужно было все и так
было понятно.
Исаак пожал плечами:
— Иногда. Это не так необычно для этих мест. Мужчина бьет — женщина молчит,
негласный закон. Все стало лучше, когда я повзрослел и стал крупнее его. Я
преимущественно останавливал это, когда стал проспектом, — он расправил плечи,
словно стряхнул незримый груз печали с них. — Как бы то ни было, это в прошлом. Ты
упомянула, что твоя мама плохо говорила по-английски?
Лилли печально улыбнулась.
— Похоже, что мое прошлое все еще в настоящем, не отпускает меня. Моя мама
была рождена и выросла в Италии. Папа был рожден здесь, но переехал когда был
молодым парнем. Они познакомились, когда его войска были дислоцированы в Европе —
он тоже служил в армии. В спецназе.
— Он был крутым парнем. Заметно, в кого ты пошла, — Исаак заставил ее
улыбнуться, и он был рад этому. Но в то же время она пробудила нем любопытство, —
Лилли, сколько языков ты знаешь?
Радостная улыбка, которую он вызвал мгновением раньше, исчезла, и она вновь
поглядела на него настороженно, затем вздохнула, словно опуская свои щиты, и решила
отдаться в руки судьбы. Она загибала пальцы, когда произносила языки, которые знала.
— Английский, итальянский, французский, испанский, арабский, фарси, иврит.
Он громко рассмеялся, и она стрельнула него взглядом, словно он повел себя грубо и
ненормально.
— Прости. Я просто... просто меня не так просто напугать, но ты только что это
сделала. Ты настолько чертовски умная?
— Чертовски умная, но это не относится к делу. Меня воспитывали таким образом,
чтобы я одинаково хорошо владела двумя языками. Впоследствии мне давались легче
остальные иностранные языки, — она ослепительно улыбнулась. — Нет причин меня
бояться. По крайней мере, не из-за этого.
Исаак подумал, что теперь ему было необходимо показать ей, что он умел
взял ее за руку.
— Пойдем со мной. Надень ботинки. Я хочу тебе показать кое-что.
Когда она обулась, он повел ее к самой большой постройке и открыл дверь. Она
буквально запищала, когда он делал это
91
— Ага! Ты ее закрываешь, а сам мне говорил, что это плохой тон — закрывать
двери Сигнал Бенд.
Смеясь, он проговорил:
— Полегче, Спорти. Эту я закрываю. Дом не закрываю, — он открыл дверь, и
сильный аромат стружек разнесся благодаря легкому и утреннему ветерку. Это был его
любимый запах. Второй на данный момент, первый все еще оставался запах его любимой
женщины, которая в данный момент стояла перед ним. Он дал ей пройти первой, а она
лишь стояла посредине дверного проема и задыхалась от восторга.
— Исаак, что это? — она поняла, что он провёл большую часть своей жизни,
создавая кое-что. Пилы и рубанки, а также огромный токарный станок для работы по
дереву, стамески и слесарные пилы, рашпили по дереву, морилка для древесины, краски и
кисти и сама древесина находились в комнате. Огромный рабочий стол важно
располагался в центре комнаты. Все это было расставлено с особой тщательностью.
Исааку казалась, что эта огромная комната была красивой, он полагал, что он даже мог бы
жить здесь.
— Это моя мастерская. Мебель и все штучки, которые находятся в доме, что так
тебе понравились... Я сделал их.
Она повернулась к нему с выражением изумления на лице, выглядя еще более
ошарашенной, чем раньше. Она подошла к ряду полок, где были сложены вещи, которые
он намеревался продать на художественных выставках и ярмарках, которые проходили по
всему штату. Она взяла в руки вазу, украшения на которой были выполнены ажурной
резьбой, которая была выполнена из прекраснейшего орехового дерева, которое он нашел
под Канзас-Сити. Резные работы были самыми лучшими его художественными работами.
— Ты сделал это? — он кивнул, чувствуя себя внезапно застенчиво. Она аккуратно
поставила вазу на полку и провела легко кончиками пальцев по целой полке вещей. Потом
она направилась к его полке, где находилось огромное количество резных деталей, и
развернулась к нему лицом. Она держала в руках небольшую, но искусно вырезанную
птицу колибри, что сидела на листах лилии. Сама птичка была не больше, чем ее ладонь.
Ее глаза увлажнились.
— Господи Иисусе, Исаак. Это... это восхитительно. Я поражена до глубины души.