Двое из будущего. 1903 - …
Шрифт:
Через несколько часом меня в переполошенном городе неведомым образом нашел Петро.
— Что вы хотели Василь Иваныч?
— Что с Этажерки было видно? — вместо ответа спросил я. — Кто и зачем стрелял?
— Японцы приблизились. Я думаю, хотели добить наши корабли пока те в куче стояли. Но наши им ответили, с кораблей по ним били, да батареи работали. Хорошо им вдарили, те сразу же драпанули.
— Ты откуда знаешь? Оттуда же это не было видно?
— Да-к я же потом на батарею на Электрическом утесе поднялся. У меня там знакомый артиллерист есть, так вот он мне все и
— Наши корабли больше не подбили?
— Нет, не подбили. Жаль что и в японцев тоже не попали.
Я принял информацию к сведению. Уже неплохо, что наши флотские не встали в ступор, а Алексеев, Стессель и Старк стали что-то предпринимать. Позже я узнал, что еще ночью, после торпедной атаки, наши быстроходные корабли снялись с якоря и по собственной инициативе пустились в погоню за японскими миноносками. Конечно же никого не догнали, потому как долго разводили пары. Но факт того, что командиры судов, не дожидаясь команды сверху, проявили волю, весьма радует. Получается так, что чем ниже у человека чин, тем он более энергичен в своих начинаниях и пока командование находится в ступоре он готов взять ситуацию в свои руки.
— Так чего звали-то меня, Василь Иваныч? — напомнил о себе Петро.
— Ах, да. В-общем там, Петро. У нас есть еще один участок на берегу моря. Как раз между двадцать второй батареей и Первым Фортом. Там еще недалеко деревенька китайская из нескольких халуп, Мяосы вроде бы зовется. Так вот, там, рядом с нашим участком летние дачи у господ офицеров находятся. Вот на том участке тебе и надо будет поставить домик, такой, чтобы в нем можно было проживать и летом и зимой. То есть достаточно теплый и обязательно с печкой.
Петро деловито кивнул.
— Там нет смысла строить основательно, главное чтобы дом пережил следующую зиму.
— Хорошо, Василь Иваныч, построю. Только, скажите, зачем он вам?
— Там будет безопасно. Чувствую, что город будут бомбить, а у нас дача стоит рядом с дачами генералов, да адмиралов. Японцы как раз по ним и могут отработать.
— Думаете?
— Предполагаю. Всякое может случиться, я б на месте японцев именно так бы и сделал. Так что, на другом участке нам будет спокойнее и безопаснее. Там целей нет, и специально никто туда стрелять не будет. Разве что случайный снаряд может прилететь, да и то маловероятно.
— Хорошо, сделаю. Деньги?
— Выделю сколько надо. Нанимай работников и при первой же возможности приступай. Китайцы, конечно, сбежали из Артура, но не все. Кто-то еще остался.
— Да я лучше с Данилом его поставлю, — заявил Петро самоуверенно. — Впервой что ли? Только когда он уже приедет?
Я развел руками. С неделю назад мы получили от него телеграмму о том, что он, закупившись всем необходимым, зафрахтовал невесть каким образом оказавшееся в Тихом океане судно под немецким флагом и готов был отплыть. Так что, судя по прикидкам, где-то через месяц-полтора, он уже должен появиться у нас. И это только в том случае, если японцы не блокируют полуостров с суши, чего они до сих пор не сделали. Что было для меня странно, высадить десант на сушу и отрезать главную крепость от подпитки с Большой земли — это то, что я сделал бы в первую
А через несколько дней пришла новость перехваченная телеграфной станцией и растиражированная местной газетой — в корейском городе Чемульпо против превосходящих японских сил дали бой знаменитый мне крейсер "Варяг" и канонерка "Кореец". Результат боя прошел уже по написанному в моей истории скрипту и не изменился ни на йоту — канонерка и крейсер, получив серьезные повреждения, были затоплены собственной командой. Команда "Варяга" потом будет возведена в статус героев, и их будут ждать великие почести и награды. Насколько я помню, они даже в Питере пройдут перед Императором, который их и наградит. Что вполне заслуженно. Простые матросы и вправду сражались с героизмом, достойным канонизации в памяти народа.
И с этого дня, с момента ночной атаки японцев, жизнь в городе резко изменилась. Все гражданские кто имел такое желание, в течение недели смогли покинуть город и некогда шумные улицы молодого и по-европейски красивого города, обезлюдели еще больше. Многие магазины и лавочки закрылись, многие услуги оказались недоступны. И хмурая напряженность поселилась на лицах немногих оставшихся, а сами улочки Артура наполнились концентрированной массой армейских и флотских шинелей. По-правде говоря, здесь всегда хватало служивого народа, но сейчас, в связи с бегством гражданского населения концентрация военных очень уж сильно стала бросаться в глаза, и это удручало еще больше.
У Алексеева, Старка и Стесселя потянулись одно совещание за другим. Там принимались какие-то решения, обсуждались важные вопросы и пересматривалась стратегия предстоящей войны. Господа до последнего момента не верили в надвигающуюся трагедию и потому особо не торопились с укреплениями. И вот теперь в полной мере осознав будущую блокаду, начали хоть как-то шевелиться. Через неделю после нападения вспомнили и обо мне. Прислали от Стесселя гонца и пригласили на беседу с комендантом крепости.
— Добрый день Ваше Превосходительство, Анатолий Михайлович…, - поздоровался я с комендантом, едва зашел к нему в кабинет. Там, помимо самого Стесселя находился и генерал-майор Белый и полковник Тахателов и еще много других офицеров. Все они склонились над картой, расстеленной на широком столе, что-то вычерчивали циркулем и черкали карандашом.
— А, господин Рыбалко, — оторвался от карты Стессель. — Проходите, проходите. У нас к вам накопилось много вопросов, которые вы нам, надеюсь, разъясните.
— Да, Ваше Превосходительство, я вас внимательно слушаю. Чем смогу — помогу.
— Прекрасно, прекрасно. Стоит заметить, что вы все-таки накаркали эту войну, — казалось, он меня обвинял в случившейся трагедии, но все прекрасно понимали, что я тут совершенно не причем. Потому и не обратили офицеры на выпад Стесселя в мою сторону никакого внимания. Лишь кивнули слегка, показав коменданту, что с таким утверждением можно было бы согласиться. И Стессель устало вздохнул: — Ладно, господин Рыбалко, скажите прямо — вы же знали? Не догадывались, не предполагали, а просто знали? Иначе я не могу объяснить ваше настойчивое упорство.