Двое из будущего
Шрифт:
– Да. Лариса прыгала от счастья.... и папан ее тоже.... Он меня точно убьет.
– И куда ты предложил ее свозить?
– В Вену сначала, потом в Ниццу.
– Ого, да у тебя губа не дура, - засмеялся Мишка, чем еще больше смутил Мендельсона.
– А что папаша?
– Он пообещал поспособствовать в оформлении документов. И денег на поездку дает. Он точно меня потом убьет.
– М-да, - задумался на миг друг, - похоже и вправду убьет. А если отказаться от денег?
– Решительно невозможно, - понуро мотнул головой Яков.
– Вы бы видели, как был счастлив ее отец, когда я первый раз пригласил ее на свидание. А ее
– Ну, тогда может и не надо отказываться от денег?
– подал я голос.
– Бери свою Ларису с собой, провези по Европе, а сам делай свои дела. В Париж заедите, разве она будет против? Какая женщина откажется от путешествия в Париж?
– А и правду, Яков, - поддержал меня Мишка.
– Хороший вариант. И дело сделаешь и покуролесишь с дамой без родительского присмотра.
От его слов Якова передернуло.
– Извините, - тихо сказал он, - но то, что вы говорите просто неприлично. Джентльмены так не поступают.
Мы заржали без стеснения, чем еще больше смутили нашего нотариуса.
– Яков, а как ты думаешь, с какой целью ее папаша готов отправить ее с тобой? Незамужняя барышня едет в одном купе с неженатым мужчиной. Они селятся в одном номере, спят в одной кровати.... Да именно этого и хочет ее отец. Хочет выдать поскорее дочуру замуж, или же на худой конец, заиметь внуков. Ему уже давно плевать на приличия. Ей сколько лет?
– Двадцать шесть.
– Ну, так, а я о чем?! Баба давно уже засиделась в девках.
Почему-то Яков вскипел, грохнул ладонью об стол и в голос выкрикнул, привлекая ненужное внимание соседей:
– Так мне ведь потом жениться! Как вы не понимаете! А я не хочу, не хочу на ней! Она страшная! Хотите фотокарточку покажу, мы вместе снимались?
И показал, достав из внутреннего кармана пиджака. Сунул нам под нос, тряся доказательством. Мы посмотрели придирчиво и поняли, что Яков в чем-то прав. У Ларисы не было классической красоты этого времени. Она не была полна или упитана - скорее худощава, у нее не было кочаноподобной груди и косы до пояса. Она была невысока, стройна, с короткой стрижкой по плечи и удивительным понимающим взглядом, который прекрасно смогла передать фотография. Яков говорил раньше, что она рябая, с изъеденной оспой лицом, но мы такого не обнаружили. Да, она была не красавица, но, стоит лишь грамотно наложить на ее лицо хорошую косметику, и она будет укладывать мужиков штабелями. В общем, мы с Яковом были категорически не согласны во вкусах.
– Нормальная девка, - сказал я ему.
– Даже красивая, я бы сказал, - поддакнул Миха.
– Яша, ты давай, решайся. Нам нужны эти патенты за границей и если ты не сможешь нам их организовать, то нам придется искать другого поверенного. И уже с ним мы заключим договор, и уже ему будем платить немалые деньги. Ты понимаешь?
Яков уныло кивнул.
– Я все понимаю, Михаил Дмитриевич. И я оформлю документы, просто мне сложно смириться с мыслью, что я потом с Ларисой поступлю так подло. Опять же ее папан....
– он приуныл и тихо, едва слышно, добавил.
– Он, между прочим, березовые чурки колуном с одного удара разваливает.
– Ты, Яша, особо не переживай, - решили я его поддержать, подливая водочку.
– Для девки, если ты ее бросишь, это, конечно, будет трагедия, но.... Яша, мы планируем взять тебя в долю в производстве. Даем тебе два
Да, я говорил бесчестные вещи, советовал подлое и я сам себе не нравился. Ларису мне было заочно жаль, но нам были нужны эти чертовы патенты и за границей тоже.
Яков, при упоминании о двух процентах впал в прострацию. Его взгляд затуманился, отстранился от мира - похоже, замечтался и прослушал весь мой монолог. А когда вернулся к реальности, тяпнул еще водочки, закусив с вилки бородой квашеной капусты, сделал глубокий выдох и, пьяно обнаглев, ультимативно заявил:
– Пять процентов, не меньше!
Мишка поперхнулся. Прокашлялся и, сдвинув брови, недоуменно посмотрел на поверенного. Так, как учил его отец - тяжелым, гнетущим взглядом, от которого хочется спрятаться. И Яков, поняв, что перегнул палку, пошел на попятную:
– Извините. Я ошибся.... Я согласен на ваши условия. И я завтра же выеду в Кострому для скорейшего оформления бумаг.
И Мишка ослабил давление, потеряв к осоловелому нотариусу всякий интерес.
Вот и настало время, когда мы дали объявления в газеты о найме на работу. Мы искали толкового управляющего, понимающего в процессе организации производства, искали бухгалтера и механика, способного обслуживать наш пока что единственный станок. Который, кстати, уже вовсю монтировался. Третьего дня тяжелый пресс доставили по частям на подводах и сгрузили перед воротами. На следующий день его затащили в цех и приступили к сборке. Вокруг него суетилось четверо мастеровых. С веселыми матюками они возвели леса вокруг уже установленной станины и сейчас лебедкой поднимали следующую часть. А я как зачарованный следил за их слаженной и спорой работой.
– Здравствуйте, - прозвучал вдруг за моей спиной чей-то голос.
– Это вы давали объявление о найме управляющего?
Я обернулся. Передо мной стоял мужик лет тридцати с черными, как смоль, усами, с по-пижонски подкрученными вверх кончиками. Он выжидательно смотрел на меня и умудрялся заинтересованно косить взглядом в сторону пресса. Ему было жуть как интересно.
– Да, это мы давали объявление. А вы кто?
– Сергей Сергеич Попов, - протянул он ладонь для знакомства.
– Пришел устраиваться на должность управляющего.
– Рыбалко Василий Иванович, - скрепил я рукопожатие.
Он был не первым, кто пришел по этому объявлению. До него было еще три человека - откровенные проходимцы. Выдавали себя за опытных управленцев, способных как поставить на ноги само производство, так и справляться с рабочей рутиной. Мишка их очень быстро вывел на чистую воду и дал категорический отлуп.
– Что ж, тогда давайте поговорим. Пройдемте в кабинет.
На втором этаже пристройки было тихо. Распахнув дверь в первый кабинет, я пригласил соискателя внутрь. Предложил присесть на табурет, что стоял с торца рабочего стола. Сам же сел во главу.