Двое из будущего

Казакевич Максим Валерьевич

Наконец, настал день венчания. Сентябрьское утро выдалось холодным и влажным. Редкий туман клочьями плавал между домами, насыщал воздух сыростью. Я проснулся с утра пораньше, хрипло откашлялся застоявшейся мокротой и торопливо сунул ноги в прохладные тапки. Хорошо в кальсонах и нательной рубахе - хоть как-то спасают по утрам, не дают закоченеть. В комнате, где гостил, было едва ли теплее чем на улице. Хозяин явно экономил на растопке, та небольшая поленница дров, что сгорела вчера в массивной русской печи, едва нагрела саму печь. А драгоценное накопленное тепло за ночь медленно растворилось по холодным комнатам.

Накинув

на плечи халат, спустился вниз. Мимоходом глянул на напольные "куранты" и подивился столь раннему часу. Солнце еще не взошло и в доме все, кроме меня, спали. Вот уж не думал, что буду так нервничать перед свадьбой. Вроде проходил уже через такое и в церкви в своем времени тоже венчался. А еще посмеивался над Мишкой, когда он делал предложение своей будущей супруге.

Само венчание было назначено на полдень. Часам к десяти начали подтягиваться мои друзья и другие приглашенные. Дом наполнился шумом, гамом и суетой. С веселым хохотом в дом завались Мишка, Попов и Мендельсон. Уже слегка выпившие, раскрасневшиеся.

– Е-мае, вы когда успели?
– удивился я их виду.
– Утро же еще!

– Не паникуй, Вася, - осадил меня друг.
– Мы по чуть-чуть всего, для настроения. А ты почему еще не при параде?

Я до сих пор щеголял по дому в теплом халате и не хотел из него вылезать. И хоть печь уже вовсю топилась и по дому растекались густые волны жара, мне было все-таки зябко переодеваться. Мой костюм для венчания висел на вешалке в моей комнате, а там до сих пор воздух не прогрелся. Но, видимо, настала пора и мне приводить себя в порядок. Быстро переоделся, из теплых тапок перескочил в скрипучие туфли, расческой поправил шевелюры и аккуратные усы. Как финальный штрих расправил накрахмаленный платок в нагрудном кармане - все, жених готов. Критически посмотрел на себя в зеркало - незамужние девки обзавидуются.

– Не дрейфь, - поддержал меня Мишка.
– Не ты первый. Все нормально будет. Может для храбрости?

– Нет, не надо, - отказался я, не раздумывая.
– Когда там телега должна подойти?

Мишка бросил взгляд на свой швейцарский хронометр из будущего.

– Минут через двадцать пора будет за невестой отправляться. А телега уже стоит, ждет.

– Тогда чего ждать? Поехали!
– решительно сказал я и первым двинул на выход. Перед смертью не надышишься.
– Помоги-ка мне пальто надеть.

Шумный свадебный поезд подкатил к Церкви Успения Пресвятой Богородицы под веселый колокольный звон, разносящийся с высокой башни. Толпы простых горожан заполонили широкую улицу, которые с нетерпением ожидали появления жениха и невесты. Московские газеты давно раструбили о женихе и невесте, и любопытным не терпелось узреть мою персону.

Я первым вышел из кареты, следом выбрался мой друг. Из кареты, следующей следом, кое-как вышла Марина. Только сейчас я увидел ее в подвенечном платье. Она была красива. Белоснежная фата, ниспадающая на лицо, ничуть не скрывала ее румяные щеки и слегка "опьяненный" от волнения взгляд. Она переживала и никак не могла это скрыть. Следом за ней выбрался Степан Ильич. Аккуратно взял ее под локоток, сказал ей на ушко ободряющие слова и степенно направился ко мне. Остановившись за несколько шагов, громко спросил "на публику":

– Ну что, жених, принимаешь невесту?

– Принимаю, - ответил я так же громко, горделиво поведя подбородком.

– Будешь ли любить ее до самого своего последнего дня, и оберегать ее?

– Буду.

– А не будешь ли обижать ее в замужестве, не поднимешь

ли на нее руку?

– Не буду обижать и пусть отсохнет рука моя, если я подниму ее на жену свою, данную мне Господом, - заверил я клятвенно.

– Тогда благословляю вас на венчание. Живите в добре и согласии, - и с этими словами он передал мне дрожащую невесту.

Под руку мы поднялись на паперть, нам распахнули широко тяжелые двери и мы чинно вошли под свод храма, ярко освещенный тысячью свечей.

Церемония венчания была очень сильно похожа на ту, в которой участвовал Мишка. Те же молитвы под размеренное чтение, те же окропление святой водой, преклонение колен и хождение по кругу вокруг аналоя. И тот же волнующий кровь момент обмена обручальными кольцами. И после целования иконы Христа и образа Божьей Матери и последнего "Аминь" нас объявили мужем и женой.

Выйдя из церкви, мы попали под ликование радостной толпы. Нас засыпали зерном, мелкой монетой. В воздух понеслись здравницы за молодоженов, хлопнули пробки от шампанского. На улицу выставили несколько десятков ящиков с водкой и недорогим вином. Мишка, надрывая связки, на всю улицу гаркнул "Горько!" и толпа его подхватила, призывая нас проявить прилюдно горячее чувство. Пришлось подчиняться.

Я притянул к себе Марину и жадно впился в жаркие губы. Оторвался через десяток секунд, окинул взглядом довольную публику. А народ уже потихоньку потянулся к угощению, пришлый зритель потерял к нам интерес. Что ж, значит и нам пора уезжать. У нас ресторан заказан на двести персон и веселуха должна продлиться до самой глубокой ночи. Но мы с Мариной допоздна не засиживались - у нас впереди была "первая" брачная ночь....

Празднества продолжались три дня. Гости пили много водки, веселились, пели песни и плясали. Вечером второго и третьего дня была общественная банька, которую мы сняли. И вот там, дождавшись, когда утомленные гости большей своей частью разойдутся, ко мне подсел ухмыляющийся Савва и проникновенно так, с надеждой заглядывая в глаза, спросил:

– Ну что, родственник, говорят, что ты подраться не дурак? Да?

– Врут, - ответил я.

Он мне не поверил. Помотал весело головой:

– Не-ет, мне батя все рассказал. Не ври. А ну, давай на кулаках проверим кто сильнее?

Я отмахнулся от него как от назойливой мухи. Пьяный Савва меня откровенно раздражал.

– А ну, вставай, - не отступал он.
– Вставай, говорю. Проверим кто из нас сильнее. Я-то помню, как ты меня об косяк приложил. Но я тогда пьяный был, да и батя рядом. А при нем я не мог тебе сдачи дать. А ну вставай, говорю....

Как же легко он завелся. Несколько мужиков из гостей уже с интересом наблюдали за нашим диалогом, ждали продолжения. Моего тестя рядом не было, и потому осадить новоявленного родственника оказалось некому. А мне драться просто не хотелось. И потому с тоскливым вздохом я поднялся с лавки, ухватил за ручки массивную шайку с мыльной водой, да и перевернул ее на голову задире. И пока тот отхлебывался, да оттирал глаза от едкого раствора, я медленно ушел, сопровождаемый одобрительными возгласами невольных свидетелей и проклятьями временно ослепшего шурина. Пока победа в раунде на моей стороне. Савва наверняка затаит обиду, но, скорее всего, вспомнит о ней только при следующей попойки. А к тому времени я буду уже в Питере, и наша очередная хмельная посиделка будет ой как не скоро. Может щелкнет у него в голове хоть одна извилина и передумает выяснять со мной отношения. А может, и батя его наставит на путь истинный.