Двое из ларца… для бывшего
Шрифт:
Сижу, как громом пораженная. Мне за квартиру платить через три дня, у близнецов обуви на весну совсем нет, да и из курток они выросли. А тут – увольнение.
– С чего такое решение? – спрашиваю, едва сдерживаясь, чтобы не кричать.
– Вам тесно на этом месте, я же вижу, нужно что–то новое, расти. Мы приняли вас, когда у вас были трудности, долг Геннадию Петровичу уплачен. Больше пяти лет исправно с вами сотрудничаем, в декрете не бросили, на полставки оформляли, когда вы дома должны были по закону сидеть. Я считаю, хватит. Мне нужно племянницу
Я бы могла много чего сказать. Я бы могла вспомнить все мои права, которые они нарушают. Я бы могла пообещать им судебные разбирательства и всяческие кары. Но вместо этого…
– Хорошо, я вас услышала, – произношу, понурив голову, и выхожу из кабинета.
Прошлая я обязательно расшумелась бы. Тяга к справедливости раньше была сильна во мне. Но с беременностью я повзрослела и поняла, что справедливость у каждого своя.
Да и по–прежнему где–то в глубине меня прячется оптимист, который не устает уверять, что все, что ни случается, к лучшему. И я ему верю. А как иначе?
По крайней мере, Глеб Викторович прямо сказал, операцию по увольнению быстро провел. Не выживал, организовывая нервную обстановку.
Возвращаюсь домой раньше обычного и застаю в квартире хозяйку. Она методично осматривает наши вещи.
– Гхм, что–то потеряли? – спрашиваю, справляясь с потерей речи от удивления.
– Мариночка! – женщина чуть ли не подпрыгивает. – Не ожидала увидеть тебя, только три часа.
– С работы отпустили, – поясняю флегматично. – Вы объяснитесь?
Она с секунду мнется, а потом заговаривает.
– Хм, что ж, так даже лучше. Тебе придется съехать. Я на вас мало зарабатываю, гораздо выгоднее пустить сюда студентов и брать с каждого почти, как с тебя одной. Заработок вырастет в полтора–два раза в итоге.
Глава 13
Стою, смотрю на женщину в немом шоке.
– Вы это сейчас серьезно? – спрашиваю, наклоняя голову вбок.
– Абсолютно, – отвечает хозяйка, подбоченившись. – Имею право! – добавляет она, высоко задрав подбородок.
– Позвольте напомнить, – начинаю обманчиво спокойным голосом, – у нас с вами договор, который мы продлили всего два месяца назад. Знаете, что это значит?
– Ха, – она машет рукой, – договор ведь больше бумажка.
– Нет, Инесса Леонидовна, договор – это не просто бумажка, – качаю головой, – это документ!
Буквально рявкаю последнее слово. Противная женщина испуганно подпрыгивает. Она впервые видит меня в подобном настроении, но довели, честное слово.
Сначала на работе «обрадовали», теперь эта явилась, не запылилась. Нашли девочку для битья, благодетели чертовы.Выпрямляюсь теперь я.
– Э, Марина? – Инесса вопросительно выгибает бровь. – У тебя все нормально?
– Какая разница, вас ведь это на самом деле не волнует, – вздыхаю. – В общем так поступим. Мы съезжаем, но не раньше последнего оплаченного дня.
– Конечно–конечно, я все понимаю, – суетливо перебивает меня хозяйка квартиры.
– Я не договорила, – повышаю голос.
Мымра в своем праве нас выселить, держаться за место смысла нет. Но кое–что я могу с нее стребовать.
– Да–да, Мариночка, слушаю, –кивает участливо Инесса.
На миг я даже проникаюсь ее положением. У нее на шее вечно безработный великовозрастный сын. А дочка недавно развелась и осталась с двумя мальчишками.
Аргх. Порой хочется надавать себе по щекам. До меня ей дела нет. У меня двое пятилеток, которые сами о себе не позаботятся при всем желании. А у нее взрослые отпрыски, давно должные помогать матери, а не наоборот.
– Вы полностью возвращаетемнезалог, – чеканю каждое слово. – На этом все. И попрошу, пока мы здесь, не врываться в квартиру в наше отсутствие. Я, может, по–вашему бесправная квартирантка, но заявить о пропаже чего–либо и я могу.
Инесса Леонидовна меняется на глазах. Ее лицо покрывается красными пятнами, а сама она судорожно хватает ртом воздух.
Н–да, кажется, переборщила. Но уже ничего не поделаешь.
Правда, она и меня может в чем–то обвинить.
Ой, так вообще только в раковине всю жизнь и сидеть, бояться рот открывать.
– Это оскорбительно, девочка, – она поджимает губы. – Кто тебя так воспитывал?!
– Их уже нет, – обрываю жестко. – Но я по крайней мере не сижу ни на чьей шее, работаю и сама содержу, и воспитываю детей. И даже без алиментов!
– А это ты зря, – внезапно спокойно произносит Инесса, – алименты – вещь хорошая. Вечно мы так, – она проходит и присаживается на пуфик, – гордых из себя корчим, все сами и сами. А эти разгильдяи живут себе припеваючи. Нет, девочка, на алименты подай, мой тебе совет. Не повторяй мои ошибки. А насчет залога – договорились. Со студентов двойную сумму сдеру, их родители похлопочут ради комфорта ненаглядных чад,– Инесса снова поднимается на ноги. – Пойду я. За малышней тебе, наверное, скоро пора. А потом собирайтесь спокойно, не потревожу.
И она уходит, а я даже не прощаюсь от изумления.
С реакцией у меня сегодня откровенно плохо.
Ладно. Часть денег в бюджете я себе стребовала. Неплохо, но проблему не решает. Сажусь теперь я на пуфик и прячу лицо в ладонях, позволяя себе на несколько минут побыть слабой и выплеснуть обиду, пока никто не видит.
Глава 14
На следующий день отвожу детей в сад, чтобы самой приняться за работу. Давненько у меня не было стресса под названием переезд.Фактически, в новом городе вообще не было. Как я въехала в эту квартиру беременная, так и жила в ней до нынешнего времени.