Двое из логова Дракона
Шрифт:
На верхних ступенях стояли музыканты с флейтами и арфами и наигрывали негромкую, довольно приятную мелодию. Рядом танцевали обнажённые танцовщики. Их причудливые движения больше напоминали акробатику, чем танец, но смотрелись очень красиво. Рядом несколько жонглёров подкидывали в воздух зажжённые факелы. По углам верхнего ряда амфитеатра стояли суровые великаны, каждый из которых держал на поводках по две хищных кошки. Я насчитала трёх леопардов, двух львиц, двух тигров и одну пантеру.
— Хотите вина? — спросила леди Бейл, которая следила за моей реакцией на происходящее. — Они делают его из яблок и айвы. Очень вкусное.
— Не сейчас, — проговорила я, обратив внимание на два
— Это царь Мизерис и его супруга царица Эртуза, — пояснила леди Бейл. — Раньше она была женой царя Ротуса, старшего брата Мизериса. После его смерти она вышла за нового царя и осталась царицей. Рядом её дочь царевна Анора. Поговаривают, что царь испытывает к падчерице отнюдь не отцовские чувства, но царица бдительно следит за обоими.
Чувствовалось, что ей очень хочется посплетничать, но у меня такого желания не было.
— Что мне делать дальше? — поинтересовалась я.
— Что хотите, — несколько разочарованно проговорила она. — Пейте, ешьте, смотрите на танцоров. Когда царю будет угодно, вас пригласят к нему. Вы встанете напротив его трона, и он скажет вам несколько любезных фраз, вы ответите ему тем же, после чего он утратит к вам интерес, вы сможете ещё немного поразвлечься и удалиться по-английски.
— Это меня устраивает, — кивнула я.
Сверху раздалась разудалая мелодия, которая подозрительно напомнила мне «Комаринскую», и танцоры, выстроившись в ряд, начали исполнять что-то вроде канкана.
— Дальше — больше, — усмехнулась леди Бейл. — При дворе царят нравы, весьма… далёкие от привычной для нас морали.
— Ясно, — пробормотала я и обернулась, чтоб посмотреть, чем занимаются мои стрелки.
И в этот момент стало тихо. Я с недоумением осмотрелась по сторонам и увидела, что все присутствующие, как один, обернулись в сторону царской четы, а, взглянув туда, увидела, что царь Мизерис встал со своего кресла и спускается вниз.
Он был высок и строен, и его кроваво-красная тога полыхала в свете факелов, вызывая какое-то тревожное чувство. Он спустился на площадку и, не обращая внимания на склонившихся в глубоких поклонах подданных, направился в нашу сторону.
По мере того, как он приближался, становилось ясно, что облик его далеко не так величественен, как казалось издалека. Его пока ещё стройное тело уже начинало оплывать жирком. Походка была нетвёрдой, к тому же он слегка прихрамывал, хотя невозможно было понять на какую ногу. Его грубоватое лицо не отличалось красотой. Прямой нос был слишком широк, чтоб казаться аристократичным. К тому же через весь лоб проходил рваный извилистый шрам со следами мелких операционных швов, столь глубокий, что явно врезался в череп. Густые, тёмные, спутанные кудри украшал сдвинутый на бок венок из увядающих алых роз, перевитых золотой лентой.
На первый взгляд он показался мне не слишком привлекательным, неряшливым и слегка не в себе. Только маленькие карие глаза с длинными ресницами, которые внимательно и проницательно смотрели на меня, неожиданно навели меня на мысль, что это первое впечатление обманчиво. В его взгляде не было и следа распущенности или безумия. Напротив, царь был явно умён и очень наблюдателен. И по всему было видно, что ему нет дела до того, как его воспринимают окружающие.
— Нужно поклониться, — прошептала рядом леди Бейл, низко склонившись в реверансе, но я стояла, не решаясь оторвать взгляда от этих задумчивых карих глаз, всё так же смотревших на меня. Мне даже показалось, что этот взаимный интерес
Царь опустил пушистые ресницы и, когда он снова взглянул на меня, его глаза оказались слегка мутными, а взгляд — рассеянным.
— Я Мизерис, — произнёс он приятным грудным баритоном, остановившись в паре метров от меня. — Я царь этого государства. Вам представляться не надо. Я знаю ваш длинный титул. Мне доложили мои расторопные слуги. Вы командор высшего класса, командир поисково-спасательной баркентины «Пилигрим» Объединённого космофлота Земли Дарья Северова. Я не ошибся?
— Нет, — покачала головой я, сообразив, что не знаю, как к нему обращаться: государь, ваше величество или как-то ещё.
— Господин… — прошипела рядом леди Бейл.
— Да, именно так ко мне обращаются, — кивнул он. — Хотя мне это не нравится. Но традиции…
— Ваша память, как и хороший слух, делают вам честь, господин, — дипломатично улыбнулась я. — Или желаете, чтоб я обращалась к вам как-то иначе?
— Я люблю, когда меня называют по имени, — грустно потупив взгляд, признался он. — Но с тех пор, как я стал царём, такое обращение ко мне считается неслыханной дерзостью. Так что зовите меня, как все, тем более что у вас это получается не столь подобострастно, как у других, — он снова посмотрел на меня и продолжил: — Я люблю эту жизнь за то, что она ежедневно преподносит мне сюрпризы. Например, увидев вас, я сделал очень неожиданное и приятное открытие. Оказывается, полностью одетая женщина может выглядеть более привлекательно, чем… — он перевёл взгляд на леди Бейл, — совершенно раздетая. Впрочем, наши дамы столь решительно избавляются от последних покровов, что их нагота уже давно утратила привкус пикантности. Идёмте, — он протянул мне руку. — Вы мне понравились, и этой ночью вы будете моей личной гостьей. Ваше имя… Дарья. У нас есть похожее женское имя, которое звучит, как Дария. Я буду вас звать по имени. Вы не царица, и никто не сочтёт меня наглецом… Ах, да… Насчёт царицы…
Он обернулся. Его супруга Эртуза уже спустилась вслед за ним и теперь стояла за его спиной, бросая на меня недовольные взгляды. Это была красивая черноволосая женщина с резкими чертами лица, жгучими глазами и алым хищным ртом. Мне показалось, что она значительно старше супруга, хотя её лицо и тело под прозрачной туникой были безупречно гладки и белы.
— Это моя жена, — сообщил Мизерис. — Она без конца ревнует меня ко всем подряд: к женщинам, мужчинам, к животным и птицам. Порой мне кажется, что она ревнует меня даже к моей кровати. Впрочем, я сам без конца даю ей к этому повод. Многие считают, что я распущен, — он флегматично пожал плечами. — Пока женщины соблазняют и желают быть соблазнёнными, у них будет повод для ревности, — он резко обернулся к царице и неожиданно чётко и властно произнёс: — Но не в этом случае. Давайте руку, Дария. Я проголодался. У меня был тяжёлый день. И у вас, возможно, тоже.
Взяв меня за руку, он развернулся и пошёл в сторону своего трона. Мне почему-то стало смешно, и я опустила голову, проходя мимо разгневанной царицы, чтоб она не заметила выражение моего лица.
Каменная платформа, на которой стояли деревянные троны, поднялась вверх, а нижние — опустились вниз, открывая чёрный провал прохода. Я шла за царём. Он весьма деликатно, но крепко держал мои пальцы в своей ладони и вёл за собой, как ведут ребёнка, которому показывают дорогу. Мы вошли в проход и на какое-то время погрузились в темноту. Почему этот коридор не освещался, было непонятно, но у меня вдруг возникло чувство, что тот, кто так уверенно ведёт меня сквозь темноту, знает, что делает.