Двое из трех
Шрифт:
— Что они боялись этого нарушителя спокойствия из плохой части города. Что они сочувствовали мне, потому что моя мама была пьяницей, и из-за этого я, вероятно, тоже. Глупо, правда? Я имею в виду, я был всего лишь ребенком.
Мои губы слегка задрожали.
— Я этого не знала.
Он улыбнулся.
— Я знаю, что это так.
— Правда?
Он кивнул.
— Когда я подошел к вашему столу, ты сказала: «Привет! Добро пожаловать в группу. Извини, что застрял с нами, но мы счастливы, что ты на борту». Ты не выглядела
— Я все это сказала? — я с изумлением покачала головой. — Как ты это помнишь?
— Я помню все, что ты сказала мне, — он смотрел на свои ладони, открывая и закрывая пальцы. — Я думаю, что именно в этот момент я начал влюбляться в тебя.
Я с недоверием покачала головой.
— Ну, хорошо, что я не сказала что — то вроде: «хочешь потрогать мои сиськи?» Мы, вероятно, целовались бы на этом лабораторном столе. Миссис Харрис больше не захотела бы видеть нас на биологии.
— Я серьезно, — настаивал он.
Я потеряла улыбку.
— Джесси, ты ведешь себя нелепо. Ты не мог влюбиться в меня тогда. Ты даже не знал меня.
— Ну, я сделал это. С того момента, как ты впервые заговорила со мной, я понял, что ты особенная, — он протянул руку и положил ее мне на колено. — Учитывая твое удивление, могу ли я с уверенностью предположить, что это была не любовь с первого взгляда для тебя? Сколько времени прошло, прежде чем я начал тебе нравиться?
Я не отвечала.
— Как долго, Рокки? — он подтолкнул.
Я покачала головой.
— Как долго?
Я вздохнула и потерла лоб.
— Я бы солгала, если бы сказала, что ты мене не сразу понравился, но раз уж ты спрашиваешь о полномасштабных чувствах, я бы сказала… около недели?
Он откинул голову назад и издал смех, который громко эхом разнесся по полю.
— Если это заняло у тебя всего неделю, почему ты не поверишь, что это заняло у меня только один момент?
— Потому что…
— Что?
— Почему я? Почему не Стефани? Она тоже была там.
Он слегка улыбнулся.
— Потому что, когда ты приветствовала меня, ты действительно посмотрела на меня. Ты не видела во мне нарушителя спокойствия из плохого квартала. Ты не смотрела на меня так, как будто сожалеешь обо мне. Черт, ты даже извинилась передо мной за то, что мне пришлось присоединиться к твоей группе.
— И что?
— То, что это много значило для меня. Ты была первым человеком, который смотрел на меня как на человека — важного человека. Я никогда этого не забуду, — он приподнял бровь и лукаво добавил: — Плюс, ты тоже была милой.
Я покраснела.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Чтобы ты знала, как мне было трудно оставить тебя той ночью, — объяснил он. — Я любил тебя с самого первого дня, и мысль о том, чтобы уехать, разбила мне сердце. Когда мой отец
— Но?
Он склонил голову.
— Но я, в конце концов, пошел охотно на это.
— Почему? — я вела себя как ребенок, и я это знала.
— Он сказал мне, что мне нужно научиться быть мужчиной. Хорошим человеком. Он также сказал мне, что я не должен даже думать о том, чтобы быть с кем — то вроде тебя, пока я не перестану вести себя как дурак и не стану лучше.
— Кто-то вроде меня? И какая же я? — я нахмурилась.
— Умная. Щедрая. Заботливая. Идеальная, — он прикусил нижнюю губу, заставляя ее опухнуть с одной стороны. — Он также сказал мне, что я не захочу рисковать, чтобы отношения закончились так же, как и его. Мне нужно было оградить себя от плохой окружающей среды, чтобы разорвать цикл.
— И именно поэтому ты оградился от меня. Как ты и сказал, я была спусковым крючком, — у меня вырвался бессильный смешок.
— Да, насчет этого… прости, что назвал тебя так. Это неправда.
— Но ты сказал…
— Я знаю, что я сказал, — прервал он. — Думаю, что просто искал любой повод, чтобы заставить себя чувствовать лучше из-за моих ошибках. Знаешь, я всегда планировал вернуться. Как я и обещал, я собирался взять тебя с собой. Но я был слабым. Когда я перестал говорить с тобой, это было потому, что ты была в колледже. Я был уверен, что у тебя новые друзья и новая жизнь. Куда бы я мог в это вписаться? Ты всегда была на шаг впереди меня, а я просто учился ходить. Я испугался.
— Это глупо, — хотя я сказала эти слова, я поняла, что именно так я себя чувствую с тех пор, как он вернулся из Чарльстона.
Он склонил голову.
— Я знаю, что это было так, и к тому времени, когда я понял, как глуп я был из — за того, что испугался из-за ничего, прошло много времени. Каждый раз, когда я собирался позвонить тебе, появлялся новый страх. Захочешь ли поговорить со мной? Разозлишься ли? Довольно скоро я обнаружил, что беспокоюсь о том, что я никогда не буду полностью тем человеком, которым мой отец хотел, чтобы я был — человеком, который достаточно хорош для тебя. Я всегда боялся, что стану как моя мама.
Я посмотрела вниз на траву и представила старую флягу, лежащую на земле. Было странно, насколько знакомо это чувство, но насколько все было по-другому.
— У тебя были трудные времена, но я не думаю, что ты когда-либо был бы таким, как она.
— И видишь, это еще одна причина, которая меня напугала.
— Я не понимаю.
— Ты всегда верила в меня больше, чем я верил в себя. Я был парализован, что никогда не смогу этого сделать, — он усмехнулся. — По крайней мере, Стефани никогда не сдерживала свой большой рот. Она дала мне понять, что я глуп. С тобой… ты всегда видела во мне хорошее. Ты знаешь, какое это было давление?