Двое на качелях
Шрифт:
Джерри: Еще бы. Десять центов за пару. Сейчас возьму отвертку. (сходит со стула и направляется в кухню)
Гитель: Ну тогда оставь их.
Джерри: Собственно говоря, зачем нам это тряпье? У тебя же там есть занавеска.
Гитель: Почему тряпье? (щупает пальцами занавеску) Чудная ткань, сорок семь центов за ярд со скидкой. Я могу сделать из нее одиннадцать разных вещей.
Джерри: Назови хоть десять.
Гитель: Да что угодно. Покрывало, подушки, переплет для записной книжки; я могла бы даже сшить тебе несколько галстуков.
Джерри (с большим сомнением): Ты думаешь?
Гитель: А что, разве плохо?
Джерри: Нет, но я не очень представляю себе, как я появлюсь в суде в галстуке из оранжевой холстины. (идет в кухню)
Гитель швыряет миндаль через всю комнату в раскрытое окно и уныло садится на кушетку.
(входит с отверткой и, проходя мимо, бросает на нее внимательный взгляд) Может, на сегодня довольно, детеныш? У тебя усталый вид.
Гитель (запальчиво): Вовсе я не устала!
Джерри: Почему же ты скисла?
Гитель: Кто скис? Я на шестом небе!
Джерри хочет встать на стул, но останавливается и смотрит на нее.
Только ради бога, не бросайся мне на помощь! Ты меня задавишь своей благородной добротой!
Джерри (после секундной паузы с размаху всаживает отвертку по самую рукоятку в сиденье стула. У Гитель расширяются глаза. Но Джерри не выказывает больше никаких признаков ярости, и, когда начинает говорить, голос его спокоен): Это — за все твои шпильки.
Гитель (угрюмо): Извини.
Джерри: Предполагалось, что мы будем весело укладывать мои вещи. Зачем вести себя так, будто…
Гитель: Ни мне, ни тебе это не доставляет ни малейшего удовольствия. С каждым полотенцем, которое я сую в эту коробку, мне становится все хуже!
Джерри (сухо): Это нелегкая работа — кому приятно разорять свой дом, где счастливо жилось! (пошарив в карманах, вытаскивает сигареты) Хотя все началось довольно странно. Никогда не забуду, как ты устроила здесь для меня пункт первой помощи.
Гитель: Ничего, скоро будет другой.
Джерри: Какой?
Гитель: Тот, что ты устраиваешь для меня.
Джерри, взглянув на нее, закуривает, и, чтобы не продолжать этого разговора, снова влезает на стул, в сиденье которого торчит отвертка.
(глубоко втягивает в себя воздух, словно готовится нырнуть под воду, и очень весело произносит) Слушай, Джерри, какого черта мы будет тянуть, давай поженимся и кончено, а?
Джерри (поглядев на нее через плечо): Многоженство? Ты, конечно, всегда великодушна, но ведь одна жена у меня уже есть.
Гитель: Нет. После развода. Ты не думай, я не собираюсь сидеть у тебя на шее. Теперь ты уже член нью-йоркской коллегии адвокатов, и знаешь, чем я первым делом займусь? Буду изучать стенографию!
Джерри: Стенография — именно то, чего нам не хватает для полного счастья.
Гитель: Когда ты откроешь свою контору, тут-то я и пригожусь! Вместо какой-нибудь дуры секретарши. Мне ведь и платить не надо, ты еще и сэкономишь! А как только я достаточно выручу за этот чердак, я устрою там для нас с тобой квартирку. Увидишь, будет страшно мило.
Джерри: Это конечно, страшно мило.
Гитель: Гадость!
Джерри: Что именно?
Гитель: Этот мусорный ящик. Думаешь, я не понимаю? Как ты будешь принимать там людей, когда их раковин сейчас же выползет делегация тараканов посмотреть на гостей. Их не морили с тех пор, как там жила Бейб Рут.
Джерри: Кого же мы будет морить?
Гитель: А?..
Джерри: То есть кого мы будем принимать?
Гитель: Ну, всяких нужных тебе людей. Клиентов! Компаньонов, таубменов, может, даже преступников, мало ли кого. Только нельзя же их тащить в мусорный ящик, правда?
Джерри (помолчав): Правда. Это даже бесчеловечно — придет какой-нибудь маньяк, алкоголик, только что зарезавший родную мать, и вдруг увидит таракана! Держи кронштейн.
Но Гитель укладывает занавеску в картонку, и он сходит со стула.
Гитель: Кто знает, может, потом мы поселимся в настоящей квартире! Я всегда мечтала жить в доме знаешь с чем?
Джерри: Со мной?
Гитель: С лифтом! Если есть лифт, можно и пригласить кого угодно.
Джерри (кладет кронштейн рядом с маленьким радиоприемником, который вдруг привлекает его внимание, он смотрит на него, поглаживая большим пальцем. Встретившись взглядом с Гитель, улыбается): Вспомнил тот день, когда ты оставила его у моей двери. Мы с ним провели много часов наедине. Жаль, если он кончит свои дни где-нибудь в чулане.
Гитель: С какой стати, он нам еще пригодится.
Джерри (коротко): Если ты намерена взять и пластмассовые галстуки, то не ищи, их уже нет. А это поместится в ящик с кастрюлями. (берет приемник и уходит в кухню)
Гитель (стоя на коленях, принимается укладывать в коробку книги, бумаги, разные мелочи): Джерри, что ты делаешь со счетами? За газ, за телефон…
Джерри (из кухни): Положи где-нибудь на виду. Кажется, там есть неоплаченные.
Гитель (откладывает счета в сторону): Стоит ли платить, раз они все равно выключат и газ, и телефон. Тут еще письма… (разворачивает одно, написанное женским почерком на голубой бумаге) "Джерри, мой дорогой, я…" Уф! (торопливо складывает, не читая дальше; на глаза ее попадает официальный документ с синей прокладкой — что-то знакомое, она видела его в руках Джерри, когда лежала больная. сдвинув брови, читает, сначала про себя, потом вслух) "…Несмотря на то, что истица вела себя по отношению к ответчику как верная и преданная жена, означенный ответчик безусловно виновен в грубом нарушении душевного спокойствия означенной истицы, а также в нарушении…