Двое в лодке
Шрифт:
Я спустилась на этаж ниже, попыталась открыть дверь, не смогла. Ну и ладно, мне всё равно надо ещё ниже. На следующем этаже дверь опять не открылась. И на следующем. Может, этой лестницей никто не пользуется? Не зря же охранник ушёл за ремонтником в другую сторону... ладно, ступеньки всё равно идут ещё ниже, я просто посмотрю и если что, вернусь.
На последнем пролёте кто-то ходил, человек пять или больше, говорили, ругались, чем-то грохотали. Я осторожно выглянула из-за перил — ящики носят, большие и по-видимому тяжелые. Что бы это могло быть? Из их разговора стало ясно, что они сами не в курсе, и что ящиков ещё восемь штук, подожду
В двух пролётах от меня здоровые мужики таскали какой-то явно криминальный груз, где-то четырьмя этажами выше ещё двое охранников уже, наверное, подняли тревогу... пистолет подрагивал в руке — нельзя так нервничать, нельзя. Успокойся.
От грохота пульса в ушах поначалу показалось, что звук шагов мне чудится. Но буквально через секунду я вскинула голову и увидела их — двоих охранников в бронежилетах, тихо спускающихся в двух этажах от меня. Шок прокатился по нервам, уши больно резануло звуком выстрела и только опустив глаза, я поняла, что это я стреляла. Пистолет вонял и дымился в моих руках, меня услышали, меня поймают!
Ни на что уже не обращая внимания, я кинулась вниз по лестнице, толкнула одного из грузчиков, он уронил ящик и попытался схватить меня за руку. Я на ходу прострелила ему ладонь, перепрыгнула через разваливающийся короб и помчалась дальше, краем глаза отметив, что у пострадавшего ящика отскочила одна стенка и из него посыпались автоматы. Вот бы прихватить один!
Хотя, они ведь без патронов, к тому же перевозятся, скорее всего, в консервационной смазке, а я не умею их чистить, да и времени нет. Жаль.
Выбежав с лестничной площадки, ожидаемого выхода я не увидела, одни бетонные стены и одинаковые деревянные ящики, несколько грузчиков что-то складировали, двое охранников в броне и с автоматами стояли у следующей двери. Мне надо мимо них, а значит — две пули, два трупа и я бегу в следующее помещение, слыша топот за спиной. Надеюсь, в меня не посмеют стрелять. Бегущая по прямой на шпильках девушка в белом костюме — по мне только слепой промажет!
В следующей комнате стояли грузовики, в один грузили ящики. В дальнем углу серебристый джип, на котором меня сюда привезли — почему я не умею водить?! — а дальше только ворота, открытые, распахнутые во всю ширь в тёплую лунную ночь... и я почти до них добежала.
Охранников было слишком много. Когда я поняла, что курок щелкает вхолостую, меня уже схватили минимум человека три. Дальше всё размылось в каком-то тошнотворном тумане, меня били, тащили по лестнице, вязали руки, совали в рот вонючий бинт... не помню точно, но по-моему я сопротивлялась даже когда была уже без сознания.
Последним воспоминанием была взбешённая физиономия Рашида, потом я отключилась окончательно.
***
Очнулась в той комнате, откуда обычно смотрела бои — диван, стол, балкон с витыми прутьями. К этим прутьям я была привязана за руки, меня растянули как на кресте, плечи дико болели в суставах — страшно подумать, сколько я так просидела. Свет нигде не горел, похоже, сейчас день. Очень тихо. Меня оставили тут помирать от голода? Пить, кстати, очень хочется... очень. И в туалет. Но вряд ли это кого-то заинтересует, после того, что я сотворила. На что я надеялась?
Время незаметно текло мимо, похоже, я опять задремала. Разбудил меня свет и шум — арену стали готовить к бою, официанты забегали вокруг столов, кто-то проверял микрофон. В двери провернулся ключ, вошёл почерневший, как демон преисподней, Рашид, с ходу пнул меня в живот, подождал пока прокашляюсь и влепил кулаком в челюсть. Когда я осилила поднять взгляд, его глаза горели такой жаждой убийства, что я удивилась, почему он не забил меня до смерти как только поймал. Лицо перекашивало как в припадке, губы тряслись, нос раздувался и морщился, как у бешеного пса, но единственное, что он из себя выдавил было:
– Сука... восемь человек! Восемь! Лучше б хозяин тебя убил в первый же день!
Я молчала — что я ему скажу? Восемь патронов — восемь человек. Я не рассчитывала, что мне окажут такое сопротивление. В следующий раз найду автомат с двойным рожком.
Рашида продолжало трясти, он присел напротив, чтобы заглянуть мне прямо в лицо и прошипел:
– До завтра сидишь тут. А завтра твоего хоря здесь размолотят в фарш, а ты будешь смотреть. И мне ничего от тебя не надо, ты будешь просто смотреть, как его убивают, сука, а потом... потом я сам тобой займусь, босс дал мне карт-бланш. И ты пожалеешь, что не застрелилась вчера.
Я уже жалею.
Он встал, бросил на пол кусок хлеба и ушёл.
***
Время текло мимо, почти меня не задевая — в голове проплывали видения из неслучившегося прошлого и невозможного будущего. Сначала я раз десять убила Рашида, с творческой изобретательностью, очень забавно. Потом надоело и пошли просто какие-то мечты, калейдоскоп улыбок родных людей, красивые места... Когда врубили прожектора, я даже разозлилась — свет и вопли Рашида вырвали сознание из блаженного оффлайна, вернув в реальную дерьмовую жизнь.
Арены я не видела — меня привязали спиной к решётке балкона, но внутри комнаты ожил экран, с нарезкой с камер и строчкой ставок. Сегодня Лёшка не дерётся, так что мне по большому счёту наплевать, кто кого на этот раз отделает, но игнорировать единственное светящееся пятно в комнате сложно, буду смотреть.
Первый бой прошёл скучно, второй мало чем отличался, Рашид в своём стиле, самое вкусное — на десерт... так и получилось. В третьем бою участвовали настоящие убийцы, внизу экрана высветились цифры их статистики, пошла нарезка из старых боёв, полных крови и смерти. Бой вышел коротким и жестоким, победитель ходил по арене с трупом на плечах и выглядел так, будто добыл для своей страны олимпийское золото. Меня перекосило от отвращения — это место делает из людей моральных уродов, если Лёшку не вытащить в ближайшее время, я рискую потерять парня навсегда.
Рашид пораспинался немного о великолепии только что увиденного и пригласил всех в другой зал для продолжения банкета, свет погас, по ярусам засуетились уборщики, ко мне никто не пришёл.
Через пару часов уже изрядно засохший кусок хлеба, брошенный Рашидом мне под ноги, стал казаться не таким уж и несъедобным. Ещё через час я убедилась, что донести его до рта только с помощью ног не получится — я не гимнастка. Растёртые веревками руки нещадно саднили, вывернутые плечи болели, желудок уже не просто хотел есть, а конкретно свернулся в узел. Если Рашид обещал начать «заниматься мной» только завтра после боя, то сегодня — это так, подготовка почвы. Похоже, мне стоит поискать способ безболезненного самоубийства. До завтра у меня море времени.