Двое в пекле
Шрифт:
Улыбка не красила этого человека. Шрам у края верхней губы превращал ее в гримасу, похожу, на кривую ухмылку. В остальном господин со шрамом выглядел безупречно. Строгий костюм-тройка, шелковый галстук с булавкой из золота, черпая шляпа в руке и трость с тяжелым набалдашником из слоновой кости. Он напоминал англичанина с гравюры начала века: синие глаза спокойны, лицо чисто выбрито, черные с проседью волосы аккуратно уложены.
Элжер представил себе, как он выглядел со стороны — мятый, жеваный, небритый, вонючий и еще много всяких определений, которыми можно себя наградить,
— Я подожду, — ответил детектив и отошел к окну.
Другой бы заткнул себе нос и выскочил из конторы, сломя голову, а этот еще любезничает, — подумал он, разглядывая улицу. Хлопнула входная дверь. Элжер видел, как человек со шрамом вышел из подъезда, сел в белый «плимут» и уехал.
Минут через десять явился почтальон. Он оставил письма и Элжеру пришлось расписаться за секретаря. Затем заходил нетерпеливый тип, которому требовался адвокат.
Элжер и его не пропустил в святая святых. Тот фыркнул, выругался и ушел. Время шло, а Элжер пр одолжал ждать. Ничего другого ему не оставалось. Он понимал, что Фарб единственный человек, который способен ему помочь.
5
Шеф криминальной полиции капитан Караден тоже любил стоять у окна и разглядывать улицу. Это помогало ему осмысливать доклады подчиненных. Подчиненным же не нравилось объясняться со спиной. Они теряли возможность наблюдать реа кцию капитана и вовремя смягчать или усиливать интонацию.
Докладывал сержант Окнор. Он не видел лица хозяина кабинета, его двойного подбородка и широких залысин. И лишь редкие кивки огромной головы с седой шевелюрой помогали хоть как-то улавливать настроение шефа.
— Что еще?
Сержант пыжился. Лоб вспотел, ничего хорошего его доклад не предвещал. Зная нрав капитана, подчиненные обычно старались увильнуть от прямых ответов. Того и гляди — шарахнет пепельницей. А тут подвезло — без зазрения совести можно было все валить на Твитта.
— Мне кажется, сэр, лейтенант умышленно упустил этого парня. Я не верю в случайности, когда дело касается убийства.
— Что находилось в конверте, который вы нашли?
— Как положено по инструкции, мы передали его старшему бригады.
— Как зовут того парня?
— Питер Харвей.
— Убийцу, болван.
— Дэн Элжер. Я видел его раньше в управлении. Это частный сыщик.
— Что говорит заправщик с бензоколонки?
— Он ничего не помнит. Подъехала машина, он вышел и тут же получил хороший удар по черепу. До этого он видел, как подъехала машина убитого и остановилась в сотне ярдов от будки. Ничего больше он в темноте разглядеть не смог.
— Ну, а где же Твитт?
— Он вышел из машины на подступах к городу и начал организовывать оцепление. Угнанная патрульная машина в город не возвращалась. Как сквозь землю провалилась.
Но мне кажется, лейтенант специально тянет время и поэтому спихнул доклад на меня.
Капитан резко повернулся. Лицо его побагровело, на скулах заходили желваки. Окнор оцепенел.
— Что ты несешь, дубина! Мой заместитель подыгрывает убийце? Ты сдохнешь сержантом, идиот! Пошел вон! Как только Твитт появится, тут же его ко мне.
Окнор исчез быстрее, чем шеф закончил последнюю
Караден стукнул пухлым кулаком по ладони и, подойдя к столу, плюхнулся в кресло, задрав ноги на стол. От злости сводило челюсти. День начался неудачно. У него были намечены дела на утро, но как видно, придется весь день проторчать в управлении, а Караден не любил, когда нарушали его планы.
Карадену перевалило за пятьдесят, более чем двадцатипятилетняя служба в полиции наложила свою печать на его и без того невыносимый характер. Быть другим он не мог, да и не хотел. Он давно не верил в торжество закона, и борьба с преступностью имела для Ка радена значение сугубо внешнего атрибута его должности.
Единственное, что волновало шефа полиции, так это скорая пенсия и гарантии хорошо обеспеченной старости. А там, наверху, многих устраивала жизненная философия шефа городской полиции, сводящаяся к за ботам о собственном благополучии.
Твитт — толковый малый, рассуждал сам с собой Караден, раскуривая сигару, — пожалуй, самый толковый в управлении. И это ничего, что он метит в капитанское кресло Караден готов уступить его через пару, тройку месяцев. В конце концов, па счету у Твитта бо льшая часть раскрытых преступлений. Твитт еще верит, как когда-то верил и он сам, в торжество добра. Пусть повоюет. По сейчас капитана беспокоил случай на шоссе. Чутье подсказывало, что дело это — не рядовая уголовщина, что здесь не обошлось без политиче ской приправы. Убивать редактора «Голоса» «просто так» никому не взбредет в голову, для этого должны быть веские основания, а значит, надо кое с кем проконсультироваться. Не наломать бы дров. В дверь постучали.
— Войдите, — гаркнул Караден, скидывая ноги со стола.
Твитт остановился в дверях. Он привык с первого взгляда определять настроение шефа, но сейчас не решился ставить точный диагноз. В колючих глазах начальника промелькнула тень неуверенности и, возможно, даже растерянности.
— Я в курсе, — зарычал Караден. — Сам выпустил убийцу. Только лапшу мне на уши не вешай. Говори по делу. Двадцать пять слов и чтобы все стало ясно.
— Убийство не бытовое. Харвей не пешка, а «Голос» — не бульварный листок. Ограбление — блеф. Элжер — подставка. Даже в случае причастности к этому делу он лишь шестерка в колоде. Выследить его, значит, добраться до туза. Я ознакомился с его досье. Парень воевал в Корее, имеет серебряную звезду за храбрость, после войны получил лицензию частного сыщика и работал в Санта-Барбаре. Выступал за сборную Калифорнии по регби. В Лос-Анджелесе всего несколько месяцев. Сажать его с уголовниками в переполненную кам еру? Не вижу смысла.
— Ты что, адвокат?
— Нет. Хочу лишь пройти по его следу.
— Ишь ты, ловкач! Найдешь ты его, как же. Этот хлыщ не раз наступал нам на мозоли.
— Если он выполняет чье-то Задание, я это узнаю. Дайте мне три дня. Если ошибусь ~ сам приведу Элжера в управление. А вообще-то частный сыщик не станет лезть в политику, у него и без того забот хватает.
— Твоя самоуверенность меня просто бесит!
— Я никогда вас не подводил, шеф. Дайте мне три дня и я положу на ваш стол полный отчет.