Двоедушница

Глава 1. Случайности не случайны.

Старый диван громко скрипнул, настолько резко я проснулась. Кошмары были для меня в общем-то привычным явлением, но этот был столь жутким, что я покрылась холодным потом.

Немного успокоившись, я включила свет и вытерла влажный лоб рукой. Перед глазами всё ещё стояли картины из кошмара, и я содрогнулась.

Змеи. Мерзкие, скользкие, отвратительные создания.

Во сне я плыла в лодке. Вода, окантованая таким же тёмным, как и её густая гладь, лесом, окружала меня со всех сторон. Рассекая поверхность тихо и безмолвно,

Даже понимая, что всё происходящее абсолютно точно нереально, дрожь пробирала меня с головы до пят, и страх был сильнее расудка.

Открыв окно настеж, я глубоко вдохнула ночную прохладу, сбрасывая с себя остатки сна. Визуально луна казалась полной, хотя полнолуние по календарю было только завтра.

Сбив пепел, я закрыла глаза, ещё раз прокручивая в памяти сон. Что же должен он значить? Что должно случиться?

В том, что что-то случиться, я была уверена так же, как и в своем имени. Мои сны (особенно такие сны!) всегда сбываются. И снятся мне они не просто так. Со мной вообще ничего просто так не происходит, и не происходило никогда. Возможно даже и сила (хоть это и слишком громкое слово для моих скромных талантов), бурлившая во мне, тоже дана мне не просто так, хотя и её происхождение мне неведомо.

Молния в меня не попадала, клинической смерти у меня не было. Обычная семья, обычная я. Была, по крайней мере, пока она сидела тихо внутри, спала, пока я росла и формировалась как личность.

Наверное, лет с четырнадцати стали происходить разные моменты — необъяснимые случайности, которые плавно перетекали в совпадения, а совпадения, в свою очередь, складывались в закономерности.

Что-то получалось само собой, что-то целенаправленно. Как-то я предсказала смерть своего дедушки. Когда его забрали в больницу, я просто знала, что домой он больше не вернётся.

Кто-то скажет, что это был очевидный вывод, сделанный на основании таких же очевидных фактов и предпосылок, что знание есть не что иное, как обобщенная информация, но я скажу, что знание есть чувство. Знать — значит чувствовать.

Вообще мне чаще всего удавалось предсказывать плохие вещи. Возможно потому, что я пессимист, и подход к жизни у меня, как у принтера — чёрной краской заправили, чёрный текст и получили.

Мама часто говорила, что живи я в средневековье, меня давно сожгли бы на костре. Возможно, так оно и было бы, кто знает?

Выбросив остаток сигареты, я с тоской посмотрела на луну. Хорошо ей там одной, свободной от кошмаров.

Звонкий лай собаки разбудил меня за пятнадцать минут до будильника. Кажется, я только-только сомкнула веки, прогоняя от себя сновидения, а тут уже и вставать пора.

— Ну, спасибо, Север! Удружил! — пробурчала я, сонно рассматривая телефон. Моя левая рука всегда просыпалась первой. Прерогатива отдирать всё ещё спящее тело от кровати всецело принадлежала ей.

Север был моим, так сказать, первенцем. Грязный и блохастый он жил возле супермаркета, пока я не забрала его к себе. Ласковое и очень умное животное стало моим лучшим другом, не предавшим моё доверие даже тогда, когда через окно ко мне залезла кошка, чтобы осчастливить меня воспроизведением на свет двух котят — чёрного малыша и чёрно-белой малышки. Так нас и стало четверо.

Выпустив Севера на улицу, я быстро позавтракала. По утрам он делал всё сам, пока я собиралась на работу, и возвращался, когда я уходила. Как я уже сказала: умное животное.

Серые джинсы, сапоги до колена, обычная чёрная майка, кожаные перчатки, куртка со всеми необходимыми защитными вставками и, конечно же, наколенники — всё это составляло мою повседневную экипировку. Завершающим штрихом был блестящий чёрный шлем. Рюкзак на спину и можно ехать.

Мотоцикл я держала в квартире, точнее подобии квартиры. Гостинка всего на восемнадцать квадратов находилась на первом этаже здания, построенного настолько косо и криво, что порой я задумывалась, не рухнет ли оно мне на голову. Просто сложится как карточный домик в один прекрасный день и всё. Зато именно поэтому, а точнее из-за отсутствия ступеней до первого этажа, закатывать и выкатывать мотоцикл не составляло особого труда, и экономило деньги на аренду гаража.

Добравшись до работы даже раньше, чем требовалось, я поставила байк на подножку и сняла шлем. Неспешно выпуская дым через нос, я смотрела на маленький магазин, который обеспечивал меня средствами к существованию, и вспомнила, как я туда попала. Забавная, кстати, история.

Мне едва исполнилось восемнадцать. Только закончилась зачётная неделя в универе, где я пыталась освоить, как говорили родители, «хлебную» профессию бухгалтера. Фу, даже звучит как-то кисло!

Короче, не помню, какой экзамен был первым, но точно помню, что я поехала к одногруппнице за конспектом. Попав на обратном пути под сильный ливень, я вся мокрая заскочила в тот самый магазин.

Маленький, но достаточно вместительный, он был полностью завален всевозможными товарами для мотоциклов — от защитной одежды до моторных масел и запчастей. Но не это привлекло моё внимание.

Слева от входа стройным рядом располагались мотоциклы. Перешептываясь между собой, они так и манили потрогать их, посидеть на них, завести их, купить…

В магазин как раз требовался продавец-консультант (с опытом, конечно!), и по удачному недоразумению, меня приняли за кандидата. Наверное, у меня был настолько безумный вид, что даже без опыта меня взяли на работу.

Университет я бросила, не задумываясь, за что отец неделю со мной не разговаривал. В своё оправдание скажу, что это всё равно бы случилось. Вся эта суета по поводу того, что нужно стать кем-то, добиться чего-то, на мой взгляд, была слишком наиграна и преувеличена. Всего лишь ярлыки и стереотипы, бытующие в обществе для того, чтобы абсолютно культурно тыкать в людей пальцами и кричать "Лузер!", или же наоборот снимать шляпу и кланяться, думая про себя "Эх! Далеко пойдет!".

Бред полнейший. Я уже была кем-то, с самого рождения, и чтобы найти своё место в жизни диплом был не так уж и нужен. К тому же через два месяца я получила права, и стала гордой владелицей красавицы Хонды на шестьсот кубов, что, между прочим, в некоторых местах было достойно уважения.

Рёв мотора спортивного Сузуки, на котором гонял Макс, мой напарник, вернул меня в реальность. Пора было открываться.

День обещал быть долгим и насыщенным. Надо было провести инвентаризацию. Мотосезон так или иначе клонился к своему завершению, и никто не знал, когда осень окончательно вступит в свои права и положит конец покатушкам.

Макс был сыном владельца — невысоким коренастым парнем с густыми блондинистымими волосами и, в общем, не плохим парнишкой, но когда дело доходило до сверхурочной работы, он не пренебрегал своим «особым» статусом.