Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти
Шрифт:
– Сталин на даче? – спросила она у дежурного офицера.
– Да, – неосторожно ответил охранник, очевидно новичок, не искушенный в таких делах.
– Кто с ним?
– Жена Гусева.
Эта версия объясняет отчаяние, неожиданно охватившее Надежду Аллилуеву. Но не исключено, что в этом виноват целый букет причин: мигрень, депрессия или чувство беспросветного одиночества в предрассветные часы. К тому же в версии с Гусевой не все сходится. Молотов, нянька и внучка Сталина утверждали, что он провел ту ночь в Кремле. Вождь едва ли поехал бы развлекаться с женщиной в Зубалово, поскольку хорошо известно, что в ту ночь там были Василий и Светлана. С другой стороны, кроме дома в Зубалове, Сталин мог воспользоваться множеством других правительственных дач. Особенно интересно то, что так и не удалось
Наверное, нам никогда не узнать правду, но между разными версиями событий той ночи нет особо больших противоречий. Сталин, очевидно, отправился на дачу продолжать веселье. Возможно, он был с собутыльниками, возможно, с Егоровой. В любом случае на рассвете он, конечно, вернулся в Кремль.
Нужно заметить, что судьбы участников того трагического банкета и их жен в самом ближайшем будущем будут зависеть от их отношений со Сталиным. Не пройдет и пяти лет, как многие из них умрут страшной смертью. Вождь никогда не забудет те роли, которые они сыграли в ту роковую ноябрьскую ночь.
Надя еще не сняла черное платье. Она посмотрела на один из подарков, которые ее заботливый брат Павел привез из Берлина по ее просьбе. Она как-то обмолвилась, что иногда в Кремле стоит на посту лишь один часовой. В такие вечера ей было страшно. Брат привез дорогой дамский пистолет в элегантной кожаной кобуре. Его всегда считали вальтером, хотя на самом деле это был маузер. О подарке Надежде Аллилуевой знали все. Менее известно то, что точно такой же пистолет Павел привез и Полине Молотовой. Трудно сказать, почему они заказали пистолеты в Берлине. Кремлевские женщины могли легко достать оружие и в Москве.
Возвращаясь ночью домой, Сталин никогда не заходил к жене независимо от времени, а шел в противоположный угол квартиры и ложился спать у себя в комнате.
Надя заперлась у себя в спальне и села за письмо мужу. Совсем поздно, где-то между двумя и тремя часами ночи, Надежда закончила писать и легла на кровать…
9 ноября прислуга проснулась как обычно. Сталин редко вставал раньше одиннадцати. Никто не знал, когда он вернулся домой и встретился ли по возвращении с женой.
Каролина Тиль открыла дверь и заглянула в комнату Нади. Ее глазам предстала страшная картина. На полу около кровати в луже крови лежала хозяйка. Рядом с трупом она увидела пистолет. Тело Нади было холодным как лед. Придя в себя, Каролина бросилась за нянькой. Они вернулись, подняли тело на кровать и задумались над тем, что делать дальше. Почему они не разбудили Сталина? Возможно, ответ на этот вопрос прост. «Маленькие люди» по понятным причинам никогда не горели желанием сообщать царям плохие новости. У женщин от страха наверняка подкашивались ноги. Они позвонили начальнику службы безопасности Паукеру, потом Авелю Енукидзе, последнему, с кем танцевала Надя, и, наконец, Полине Молотовой, похоже последнему человеку, кто видел ее живой. Енукидзе, как и остальные, жил в Кавалерском корпусе и поэтому пришел первым. Единственный из руководителей страны он видел место самоубийства в первозданном виде и через несколько лет поплатился за это. Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов прибыли на квартиру Сталиных спустя пять минут.
Можно представить, какой переполох царил в квартире правителя СССР, который отсыпался после загульной ночи в одном конце коридора, пока в другом забылась вечным сном его жена. О трагедии предупредили родных Нади: ее брата Павла, жившего
Расстроенные руководители, Аллилуевы и прислуга смотрели на труп Нади и лихорадочно искали причины, толкнувшие ее на этот отчаянный поступок, которые многие сочли предательством. Они нашли письмо, оставленное самоубийцей. Никто не знает, что в нем было написано. Неизвестно, уничтожил ли его сам Сталин или кто-то другой. Позже телохранитель вождя, Власик, рассказал, что, кроме письма, в комнате первой леди советского государства, была найдена брошюра. Это была антисталинская «Платформа», написанная Рютиным, старым большевиком, который в то время находился под арестом. Этот факт мог оказаться важным, а мог и не иметь абсолютно никакого значения. В те годы все партийные руководители читали оппозиционные и эмигрантские журналы, так что и Надя вполне могла просматривать экземпляр, который принесли Сталину. С другой стороны, один факт простого обладания таким антисталинским документом в Советском Союзе означал верный арест.
Все шептались в столовой. Никто не знал, что делать. Стоит ли будить Сталина? Кто должен рассказать вождю о смерти супруги? Как она умерла? Неожиданно в комнату вошел сам Сталин. Кто-то, по всей вероятности его старый друг, Енукидзе, решил взять ответственность на себя.
– Иосиф, Надежды Сергеевны больше нет с нами, – печально сказал он. – Иосиф, Иосиф, Надя мертва.
Сталин был поражен. Этот человек, политик до мозга костей, с потрясающим безразличием относился к ужасным страданиям миллионов умирающих от голода женщин и детей у себя в стране, в последующие за смертью жены дни показал больше нормальных человеческих чувств, чем за всю свою жизнь.
Ольга Аллилуева, мать Нади, элегантная женщина с независимым характером, знала Сталина очень давно. Она всегда жалела его и считала, что дочь ведет себя неправильно. Ольга торопливо вошла в столовую, где пораженный Сталин все еще переваривал печальную новость. Через несколько минут приехали доктора. Они предложили убитой горем матери валерьяновые капли, заменявшие в 1930-х валиум, но она не смогла их выпить. Неожиданно к ней нетвердой походкой подошел Сталин.
– Дайте мне, – попросил он. – Я их выпью.
Он выпил лекарство и отправился в комнату жены. Как позже написала Светлана, мучительнее всего потрясло и обидело его письмо.
Вскоре появился брат Нади, Павел, с женой Евгенией, обычно улыбчивой веселой женщиной с ямочками на щеках, которую все звали просто Женя. Они были потрясены не только смертью Нади, но и тем, в каком состоянии находился Сталин.
– Она сделала меня калекой, – сказал он.
Его никогда не видели таким растерянным и огорченным. Сталин заплакал. Так же, как много лет спустя, он стал повторять, словно припев, печальные слова: «Надя, Надя… если бы ты знала, как ты нужна нам, мне и детям!»
По Кремлю немедленно поползли слухи. Вернулся ли Сталин домой и застрелил Надю во время нового выяснения отношений? Или он опять оскорбил ее и ушел спать, оставив одну и позволив совершить самоубийство? Трагедия в семье Сталина подняла и более серьезные вопросы. До той ноябрьской ночи советские руководители жили «замечательной жизнью», как писала в своем дневнике Екатерина Ворошилова. В ночь с 8 на 9 ноября идиллия закончилась. Навсегда.
«Как наша жизнь в партии могла стать такой трудной и сложной? – спрашивала Ворошилова. – Невозможность ответить на этот вопрос доводила меня до слез». Но слезы только начинались. Самоубийство Надежды Аллилуевой изменило ход истории, утверждает Леонид Реденс, племянник Сталина. Оно сделало неизбежным террор. Смерть Нади вызвала один из очень редких моментов сомнений в жизни человека, обладавшего железной верой в собственную непогрешимость. Как Сталину удалось взять себя в руки и какое воздействие оказало унижение, вызванное самоубийством Нади, на него, его свиту и Советскую Россию? Стала ли месть за неудачу в личной жизни причиной появления террора, в ходе которого одни участники того трагического банкета постепенно ликвидировали других?..