Дворцовые тайны
Шрифт:
— Боюсь, у нас плохие известия, лорд Уитли, — упавшим голосом сообщила она и приблизилась к нему на цыпочках, словно боясь разбудить кого-то.
Селвин настороженно взглянул на нее.
— В чем дело, Анна?
— Премьер-министр… миссис Тэтчер… только что подала в отставку.
Это был удар страшной силы. Если бы Анна сказала, что премьер скончалась, он не был бы потрясен больше. Маргарет Тэтчер подала в отставку! Женщина, которой он всем обязан, ушла с политической сцены Великобритании! Для него это было равносильно тому, что королева отреклась от престола. На глаза непроизвольно навернулись горячие слезы. Ее предали! Всю последнюю неделю,
— Но она же не сдалась после первого голосования, когда не хватило всего четырех голосов для победы! — воскликнул он.
Анна кивнула. Вид у нее был несчастный.
— Да, но, похоже, кабинет посоветовал ей уйти и не ждать второго голосования. Кабинет считает, что ей не выиграть. Поэтому ради сохранения партии и недопущения раскола среди рядовых членов миссис Тэтчер решила подать в отставку.
Селвин уронил голову на руки. Он знал, что премьеру противостоял член парламента Майкл Хезелтаин, но никак не думал, что дойдет до такого…
— О Боже, какой ужас! Ужас! — пробормотал он с убитым видом.
Селвин поддерживал миссис Тэтчер с самого начала. Он восхищался ею и был согласен с проводимой ей политикой. Как и у многих работодателей, у него существовали трения с профсоюзами, но премьер приручила их и сделала более демократичными. Селвин стоял за нее тайно и явно, и она вознаградила его за преданность титулом пожизненного пэра.
Все блистательные успехи последнего десятилетия явились логичным продуктом той атмосферы, которую она создала для толковых бизнесменов вроде него. Компания Селвина процветала и получила известность. Акции дорожали не по дням, а по часам. Окунувшись в сферу купли и продажи недвижимости, Селвин заработал на этом дополнительные деньги. Восьмидесятые годы были исполнены духа предпринимательства. Весь мир лежал у Селвина и у таких, как он, под ногами. Те, кто умел воспользоваться шансом — а таких было немало, — за короткое время сколачивали огромные состояния. Полку миллионеров прибывало еженедельно. Молодые люди стали уходить на пенсию в тридцать пять лет, ибо уже могли себе это позволить. По всей стране возникло множество новых компаний и фирм. Конкуренция усилилась, и это оздоровило рынок.
Впрочем, экономика развивается по законам цикличности. Селвин понимал, что подобный стремительный расцвет предпринимательской сферы надорвал рынок и в последнее время в экономике наметился кризис. Ставки по ценным бумагам резко снизились. Он чувствовал, что надвигается серьезный спад, но свято верил: миссис Тэтчер знает, что нужно делать. Она добьется снижения стоимости жизни и процентных ставок, и тогда экономика вновь оздоровится и начнется новый бум. И Селвин пожнет новые плоды своего труда.
— Боже… — повторял он, все глубже проникаясь осознанием происшедшего. — Я не могу здесь оставаться, Анна. Пойду домой. Свяжись с Джеффрисом, пусть подгонит машину.
— Хорошо, лорд Уитля. Вам плохо? — участливо спросила она.
У Селвина посерело лицо и дрожали руки.
Он судорожно сглотнул.
— Да, мне плохо, очень… Ее заставили подать в отставку, понимаешь, заставили! Это результат предательских интриг! Ей вонзили кинжал в спину! И между прочим, вонзили те, кто всем был ей обязан! — Он зло захлопнул портфель. — Когда все было хорошо, они стояли рядом, помогали, поддерживали, но стоило ступить на узкую и скользкую тропу — кстати, подобная же финансовая ситуация и в Америке, — как они избавились от нее!
— Я сейчас вызову машину, — пытаясь утешить его, сказала Анна.
— И еще…
— Да, лорд Уитли?
— Я хочу послать миссис Тэтчер цветы. Распорядись, чтобы на Даунинг-стрит отправили сто тридцать восемь красных роз.
— Сто тридцать восемь?
— Да, по числу месяцев ее нахождения у руля исполнительной власти.
Сидя в машине, Селвин предавался горьким мыслям. Так, как при Тэтчер, уже никогда не будет. Хорошим временам пришел конец. Равно как и перемирию среди консерваторов. Ему до сих пор было трудно поверить в то, что Тэтчер «ушли». Премьер, трижды подряд выигравшая общие выборы, пала жертвой гнусного заговора! Он знал, что последует за этим. От власти отлучат и его, и многих его старых друзей, которые, так же как и он, всего в жизни добились сами. И у руля встанут другие, новые.
Несмотря на то что был уже одиннадцатый час, Элфрида встретила его в кружевной ночной рубашке. Словно боясь тишины пустых комнат, она таскала за собой по дому радиоприемник, который оглушающе гремел.
— Почему ты вернулся? — удивленно спросила она.
— Выключи сейчас же этот дурдом! — крикнул он, перекрывая голос Тины Тернер. — Ты что, ничего не знаешь?
— Нет! — Элфрида уменьшила громкость, но музыка по-прежнему звучала.
— Я сказал: выруби!!! — заорал Селвин и ушел к телевизору, стоявшему в углу комнаты. — Миссис Тэтчер подала в отставку, и я хочу все видеть своими глазами.
Экран мигнул и ожил. На фоне дома на Даунинг-стрит стоял корреспондент и рассказывал о последних подробностях происшедшего утром.
— …Ожидается, что в половине двенадцатого миссис Тэтчер покинет здание правительства и отправится в Букингемский дворец, где у нее назначена встреча с королевой.
Селвин отошел к бару и налил себе чистого виски. Вернувшись к телевизору, он плюхнулся в кресло.
— Это трагедия для страны… — пробормотал он как будто самому себе.
Элфрида опустилась на подлокотник соседнего кресла и рассеянно уставилась в экран телевизора.
— Она долго была премьер-министром. Сколько можно? Перемены не повредят.
— Ты хоть понимаешь, что несешь?
— Да, понимаю! — обидчиво ответила Элфрида. — Миссис Тэтчер делала много плохих вещей.
— Она была самым великим премьером со времен Черчилля, — упрямо сказал Селвин.
Элфрида пожала плечами. Ей уже наскучила эта тема.
— Говорят, она усилила расслоение между богатыми и бедными, была фашисткой и поощряла жадность.
— Ее нельзя винить в том, что созданными ею условиями кто-то неправильно воспользовался! — возразил Селвин, начиная терять терпение. — Величие и совершенство не одно и то же! Кто из нас без греха? Черчилль тоже много чего делал. Совершал ошибки, наживал себе врагов, но оставался великим человеком! В обществе, где создаются возможности, всегда найдутся недовольные. Это в природе человека. Нельзя валить все на миссис Тэтчер.
— Ну ладно… — в последний раз оглянувшись на экран, сказала Элфрида. — Пойду в ванную. Ты долго еще будешь?
— Весь день, — буркнул Селвин. — На наших глазах вершится история, и тебе, между прочим, было бы полезно на это посмотреть. Сегодня днем миссис Тэтчер будет выступать с речью в палате общин. Я должен это видеть.
— Я-то ухожу…
Элфрида договорилась сегодня встретиться с Роландом. Несмотря на тот позор с «коктейлем» у них дома, он сам предложил пообедать.
— Да иди куда хочешь.