Дворец Посейдона
Шрифт:
– И куда мы направимся на сей раз? – Оскар терпеть не мог чувствовать себя болваном, который не понимает, о чем, собственно, идет речь.
– Во Францию, – ответил Гумбольдт. – А если еще точнее – в Париж. В крупнейшую столицу европейского континента.
12
Профессор Христос Папастратос захлопнул папку с конспектами завтрашних лекций и потянулся. Было начало десятого, за окном уже стемнело. Визит немецкого ученого и его спутников полностью изменили обычный распорядок его
Огонек лампы, освещавшей его кабинет, колебался от сквознячка, проникавшего в кабинет через приоткрытое окно. Удивительно, как здесь становится свежо, едва садится солнце!
Профессор поднялся, закрыл окно и задернул шторы. Беседа с господином Гумбольдтом заставила его обратиться к воспоминаниям о том незабываемом времени, когда оба они – он и Ливанос, учились в университете. Как молоды они были! Сколько надежд, честолюбия, грандиозных планов! А теперь Ливанос мертв, а сам он чувствует себя почти стариком.
Папастратос накинул сюртук и уже собирался погасить лампу, как неподалеку раздался негромкий шум. Профессор удивился.
– Грегориос, ты все еще здесь?
Никакого ответа.
«Странно, – подумал профессор. – Его секретарь всегда торопился уйти домой пораньше. Значит, это Атанасиос – ночной сторож, регулярно обходящий во время дежурств все помещения Политехникума. Вряд ли от этих обходов мог быть толк – Атанасиос был туговат на ухо, и просто разминал ноги, засидевшись в вестибюле у главного входа».
Прихватив портфель, Папастратос прикрутил фитиль керосиновой лампы, а затем распахнул дверь кабинета. И едва не столкнулся на пороге с незнакомцем.
Этот мужчина был высок и худощав, от него исходила явственная угроза. Взгляд его прятался под полями глубоко надвинутой на лоб широкополой шляпы.
– Кто вы такой? – воскликнул профессор. – Вам не полагается здесь находиться, ведь университет закрывается уже в семь часов!
Послышался негромкий, словно аккуратно откупорили бутылку шампанского, хлопок, и Папастратос ощутил легкий укол в предплечье.
– О, не беспокойтесь, господин профессор, – проговорил незнакомец. – Я здесь не задержусь.
Декан возмутился. Этот наглец еще и претендует на остроумие!
– Что вам здесь понадобилось? Кто вас впустил?
Незнакомец снова не ответил. Папастратос нащупал в кармане миниатюрный револьвер системы Дерринджера, который постоянно носил с собой. Нет, он не был трусом, но в Афинах немало закоулков, где просто опасно появляться безоружным. Оружие было компактным и целиком помещалось в руке. Просто удивительно, какую уверенность может придать кому угодно простой кусок обработанного металла!
Вынув револьвер, он направил ствол на незнакомца.
– Убирайтесь немедленно из моего кабинета! – властно проговорил профессор, вкладывая в эти слова кипевшее в нем возмущение. – Я провожу вас к посту охраны, где вам придется объяснить, как и зачем вы тут оказались.
– О, я могу сделать это и прямо сейчас.
Незнакомец выступил из тени и вскинул голову. Глаза у него оказались густо-синими, такой цвет имеют только чистые горные озера.
– Мне необходимо побеседовать с вами.
Он сделал шаг к декану факультета и протянул руку. Его нос походил на ястребиный клюв, а на тыльной стороне кисти тянулся длинный бледный шрам.
Профессор глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание. Рука, сжимавшая револьвер, стала мокрой и скользкой от пота.
– И о чем же?
– О некоем господине Гумбольдте, – прозвучал ответ. – О том, чем он интересовался, и что именно вы ему сообщили. Кстати, куда он направился отсюда?
– Гумбольдт? О ком вы говорите?
– Не испытывайте мое терпение! – в голосе незнакомца явственно прозвучала угроза. – Я имею в виду ученого, который сегодня нанес вам продолжительный визит. Итак, выкладывайте. У меня не так уж много времени.
С профессора было довольно. Выслушивать угрозы, да еще в стенах собственного кабинета, он не собирался, что бы ему ни грозило. Большим пальцем руки он попробовал взвести курок револьвера, но это ему не удалось. У него возникло странное ощущение, что пальцы больше ему не принадлежат. Папастратос попробовал снова – и опять безуспешно.
– У вас какие-то проблемы? – Отвратительная улыбка исказила физиономию незнакомца.
Профессор стиснул зубы – и внезапно почувствовал, что больше не может пошевелить ни правой, ни левой рукой.
– Что… со мной… происходит?.. – Слова давались ему с невероятным трудом. Язык и губы совершенно онемели.
Незнакомец извлек из кармана сюртука странное оружие и поднес его поближе к свету. Внутри находилась стеклянная емкость, наполненная маслянистой желтоватой жидкостью.
– Нейротоксин, – пояснил он. – Быстродействующий нервно-паралитический яд. Его действие начинается с паралича конечностей. Некоторое время вы сможете говорить, но не будете иметь возможности даже пошевелиться. Таким образом, ваши попытки использовать свой дерринджер совершенно абсурдны.
Он беспрепятственно вынул револьвер из бесчувственных пальцев профессора.
Взгляд профессора с невероятной медлительностью сполз к его собственному предплечью. Только теперь он обратил внимание на то, что обратился к своему предплечью. Только теперь он заметил, что в него что-то воткнулось. Снаряд был таким крошечным, что изначально он принял его за шерстяную нитку, пока не разглядел на его конце оперение. Микроскопическая стрела! Осознание пришло как удар грома. Профессор попытался сделать шаг, но его ноги будто приросли к полу.