Дворец Посейдона
Шрифт:
– Ждите меня на углу! И будьте наготове – я сейчас спущусь по водосточной трубе.
Не дожидаясь ответа, он побежал по карнизу. На углу здания гостиницы располагалась водосточная труба, выкрашенная в белое. Ловко, как обезьяна, Оскар спустился по ней на тротуар и прыгнул в пролетку. Кучер щелкнул кнутом.
В это же мгновение незнакомец показался в дверях гостиницы. Прицелившись, он выстрелил им вслед. Ядовитый снаряд просвистел над их головами и угодил в стену соседнего дома. Всем, кто находился в экипаже, пришлось пригнуться. Выглянув из-за борта пролетки, Оскар увидел,
– Скорее, Пьер! – прокричал Гумбольдт. – Этот парень уже заводит свой автомобиль! Нам удастся оторваться от него, только если нам сильно повезет.
Засвистел кнут, кони с испуганным ржанием рванули с места и понеслись по улице. Пока их пролетка, набирая скорость, катила по мостовой, Оскар увидел, как незнакомец бросил свое оружие на сиденье и уселся на место водителя. Снова послышались тарахтение и взрывы, и странное транспортное средство сдвинулось с места. Немногочисленные любопытные, все еще остававшиеся на месте происшествия, прижались к стенам домов, пока незнакомец разворачивал свою повозку. При этом он едва не врезался в фургон молочника, неторопливо кативший по улице. Чтобы избежать столкновения, преследователю пришлось въехать на тротуар. Пешеходы заметались, спасаясь от громыхающего и чадящего чудовища.
– Быстрее! – торопил кучера Гумбольдт. – Мы должны успеть уйти от него как можно дальше.
Их экипаж с бешеной скоростью несся к набережной Сены. Одному Богу известно, где Гумбольдт отыскал этого извозчика. Тот явно не был обычным парижским возницей, неторопливым и болтливым. А его манера езды напоминала ухватки жокея во время скачек на Большой приз. Но кем бы ни был этот человек, Оскар радовался, что именно он сейчас восседает на козлах их пролетки.
Во весь опор они пересекли авеню Монтень и свернули на север по Елисейским Полям к площади Звезды.
Однако спустя пару минут из боковой улочки позади них, громыхая, вынырнул автомобиль. Теперь преследователь следовал за ними по пятам. Расстояние между ним и пролеткой составляло около ста метров и стремительно сокращалось. Похоже, что безлошадная повозка развивала заметно большую скорость, чем лошади.
– Быстрее, Пьер, еще быстрее!
– Не выходит, мсье. Лошади на пределе. И не забывайте – в пролетке нас пятеро.
Гумбольдт оглянулся, и на его лице появилась свирепая решимость.
– Этот парень начинает действовать мне на нервы, – пробормотал он с угрозой в голосе. – Если он хочет драки, то он ее получит.
– Почему он движется гораздо быстрее нас? – спросил Оскар.
– Мотор его транспортного средства развивает мощность больше трех лошадиных сил, – пояснил ученый. – Кроме того, он легче. Боюсь, нам все-таки придется вступить в открытую борьбу с использованием оружия.
– Ты ведь это не всерьез, дядя? – Шарлотта растерянно взглянула на Гумбольдта. – А пешеходы? Там же полным-полно детей…
Девушка была права. По набережной Сены прогуливались толпы людей. Многие
Гумбольдт схватился за подбородок.
– Что же нам предпринять? Этот тип с каждой минутой все ближе.
– Эти… как их… автомобили… – проговорил Оскар. – Как они работают?
– Их приводит в движение энергия сгорания топлива – легких фракций нефти, которые называют бензином. Довольно опасное легковоспламеняющееся вещество. Его получают… – Ученый внезапно умолк. Глаза его вспыхнули. – Оскар, ты гений! – вскричал он. – Пьер, остановите лошадей!
Кучер в полном недоумении оглянулся.
– Вы сказали остановиться?
– Да-да, – нетерпеливо проговорил Гумбольдт. – Не могу же я стрелять на ходу!
– Вы хотите убить этого господина?
– При чем тут убийство? Я всего лишь хочу его остановить.
Пьер рванул вожжи, лошади захрипели, и экипаж остановился. Гумбольдт спрыгнул на мостовую, пристроил арбалет на багажнике пролетки и прицелился. Автомобиль стремительно приближался. Оскар уже мог рассмотреть полную дьявольской злобы ухмылку на лице незнакомца, когда Гумбольдт нажал на спусковой крючок своего оружия. Послышался свист, затем коротко звякнул металл. Автомобиль продолжал двигаться как ни в чем ни бывало и неумолимо приближался. Его водитель оставался цел и невредим.
– Проклятье, – процедил сквозь зубы Оскар. – Мимо!
Теперь преследователя отделяло от них каких-то полсотни метров.
– Поехали, Пьер. – Гумбольдт прыгнул на сиденье. – Поскорее уберемся отсюда.
– Мсье?
– Трогай, трогай живее!
Пьер взмахнул кнутом. Автомобиль между тем приблизился и находился в двадцати метрах от них. Оскар видел, как незнакомец поднял свое оружие и прицелился. Он уже был готов выстрелить, но внезапно движение его механической повозки резко замедлилось. Из двигателя повалили клубы черного дыма. В его недрах что-то зашипело и затрещало, словно на раскаленную сковороду бросили целую связку сосисок. Пешеходы, находившиеся поблизости, в ужасе кинулись врассыпную.
Затем показался огонь. Очаг возгорания находился где-то в корпусе повозки, на уровне колесных осей, но пламя быстро перебралось выше. Незнакомец мгновенно покинул свое место – и вовремя: в следующее мгновение весь автомобиль был объят пламенем. И пока их пролетка удалялась все дальше по бульвару, Оскар видел, как преследователь мечется в бессильной ярости вокруг своего пылающего авто. Окончательно убедившись, что снова потерпел поражение, незнакомец остановился и погрозил кулаком вслед их экипажу.
На лице Гумбольдта появилась довольная ухмылка.
– Эти двигатели внутреннего сгорания – сущая ерунда. У них нет будущего. Уж слишком они опасны и, кроме того, загрязняют воздух своей копотью. Слава старым добрым конным экипажам!
Вознеся эту хвалу каретам, пролеткам, кэбам и ландо, он обратился к кучеру:
– Пьер, сверните на бульвар Сен-Дени, а потом поезжайте в северном направлении. Нам нужно выбраться из города, прежде чем жандармы перекроют главные улицы.