Дворец Посейдона
Шрифт:
– Ипполит, мне пора, – обратился он к инженеру. – Держи меня в курсе всех дел. До скорого!
Он поклонился, слегка приподняв каску, и, чуть прихрамывая, направился к воротам цеха.
– Приятный человек, – сказал Оскар. – К тому же понимает толк в хорошей приключенческой литературе. Представьте, он читал даже «Двадцать тысяч лье под водой»!
Рембо бросил на Оскара насмешливый взгляд поверх очков.
– Читал? Он-то и написал эту книгу.
У Оскара отвалилась челюсть.
– Вы хотите сказать, что это…
– Мсье Жюль Габриэль Верн собственной
– Но это… это…
Оскар был потрясен до глубины души. Ну конечно же! Вот откуда эта странная уверенность, что он знает этого человека. Несколько лет назад он видел портрет писателя в одной из его книг, и хоть за это время мсье Верн заметно постарел, сходство никуда не делось.
– Но ведь он сказал, что работает на бирже и является членом городского совета?
– Потому что именно этим он и занимается сейчас. После романа «За восемьдесят дней вокруг света» мсье Верн сделал перерыв в своем творчестве. Но вернемся к письму. Тесла пишет, что вы хотите зафрахтовать мое судно для экспедиции в Средиземное море.
– Именно.
– В принципе, это возможно, но обойдется вам весьма недешево.
Гумбольдт кивнул.
– Я понимаю. И все же для нас это необходимо. Человек, поставивший перед нами задачу исключительной важности, не будет считаться с расходами.
– Хм… – Коротышка на некоторое время погрузился в размышления, а затем вскинул глаза на Гумбольдта. – Мсье Тесла поступил мудро, направив вас ко мне. По чистой случайности я совсем недавно завершил строительство нового подводного аппарата, который нуждается в испытаниях. – Глаза конструктора вспыхнули, как пара угольков, как только он заговорил о своем детище. – Хотите взглянуть?
– С огромным удовольствием.
– Тогда следуйте за мной! – Рембо быстрыми шагами направился к выходу из цеха.
Оскар тем временем все еще пребывал как в тумане. Подумать только – он только что разговаривал с самим Жюлем Верном! Человеком, написавшим целую кучу чудесных книг! И писатель дружески похлопал его по спине, словно старого знакомого…
Погруженный в эти мысли, Оскар брел за инженером-кораблестроителем, то и дело спотыкаясь о какие-то железные загогулины. Где бы они ни проходили, рабочие прекращали работу и приветственно приподнимали каски. Несмотря на свой рост и комическую внешность, мсье Рембо, похоже, пользовался здесь глубоким уважением.
За воротами цеха-гиганта инженер повернул направо.
За то время, которое они провели в грохочущем цеху, погода немного улучшилась. Воздух потеплел, а неторопливо ползущие по небу облака и крики чаек создавали летнее настроение. По пути Гумбольдт представил кораблестроителю Элизу и Вилму, дремлющую в сумке, висящей на плече экономки. Теперь уже в полном сборе, они направились в дальний угол верфи.
Там перед ними предстало странное зрелище. На стропах двух подъемных кранов, слегка покачиваясь на высоте трех метров над землей, висел литой стальной шар, достигавший четырех метров в диаметре. И если бы не иллюминаторы из толстого свинцового стекла, вмонтированные в стенки шара, он
На первый взгляд все выглядело поразительно просто, но только заглянув внутрь, можно было понять, насколько сложна и остроумна конструкция аппарата. За стеклом иллюминатора Оскар увидел массу рычагов, кнопок и выключателей неизвестного назначения, а также множество вентилей и баллонов для сжатых газов.
– Перед вами – «Наутилус», – объявил Рембо, снова горделиво выпячивая грудь. – Первая в мире батисфера.
– Батисфера? – удивленно переспросила Шарлотта.
– Это название можно буквально перевести, как «шар для исследования морских глубин», – пояснил Рембо. – И батисфера действительно позволяет погружаться на глубину, которой до сих пор никто никогда не достигал. При этом давление воздуха в аппарате остается равным атмосферному независимо от глубины, и этим батисфера принципиально отличается от широко известного водолазного колокола. Это примерно то, что вам требуется, мсье Гумбольдт?
– И даже более того, – ответил пораженный Гумбольдт.
Тем временем люк, расположенный «на макушке» стального шара, открылся, и оттуда появились поочередно черная, уложенная жгутом коса, испачканные руки и синий рабочий комбинезон. Перед Оскаром оказалась девушка примерно его возраста и к тому же весьма симпатичная и женственная. У нее были лучистые карие глаза и красивой формы рот с полными губами, а комбинезон не скрывал ее округлых форм. Заметив посетителей, девушка помахала ладошкой, выпрямилась, схватилась обеими руками за трос и в следующую секунду оказалась рядом с ними.
– Добрый день, папа! Добрый день, дамы и господа! – воскликнула она.
– Позвольте представить вам мою дочь Океанию, – проговорил Рембо.
Оскар, как и все остальные, пожал девушке руку, которая оказалась маленькой, изящной, но необыкновенно сильной, хоть и перемазанной машинным маслом.
– Океания будет сопровождать нас в экспедициях в морские глубины.
– Экспедиции в морские глубины?
Оскар с недоумением уставился на Гумбольдта и Рембо. – О чем вы, собственно, говорите?
Гумбольдт насмешливо вскинул бровь.
– Странное дело! Я-то думал, что ты давно обо всем догадался.
Часть 2
На глубине
22
Спустя две недели
Ставрос Никомедес торопливо поднимался по лестнице роскошной виллы своего деда. Перепрыгивая через ступени, он пронесся мимо ошарашенного швейцара, распахнувшего перед ним парадную дверь, мимо застывшего с изумленным видом домоправителя и слуги со щеткой в руках, на второй этаж. Дело, с которым он явился, не терпело никаких отлагательств. Эхо его шагов разносилось по пустынным переходам и покоям, пока он почти бегом приближался к кабинету почтенного патриарха.