Дворец
Шрифт:
Каждую ночь, лежа под одеялом, мастер Ши твёрдо решал, что утром он потребует встречи с Цянь Яном или кем-то из охраны дворца и вернётся домой. И каждое утро, вдыхая аромат свежесрезанных цветов и слыша напевный голосок Лилинг, мастер думал, что подождёт ещё один день. А вот потом…
Ши Хэй не считал, сколько дней прошло с последнего визита к императору. Пять? Семь? Десять? Но однажды к нему пришел евнух и сказал, что вечером император Ли Ху хочет услышать продолжение истории. И мастер невольно перепугался. А вдруг после этой встречи его попросят покинуть дворец? И дело вовсе не в уютной обстановке, не
Лилинг… Она была идеальной. Миловидная, но не вызывающе красивая, спокойная, но не равнодушная, улыбчивая, но не вульгарная. Одно её присутствие наполняло сердце Ши Хэя счастьем. Он не жаждал её объятий или чего-то большего. Он хотел лишь, чтобы она всегда хлопотала в его доме. Просто была рядом.
По совету евнуха мастер Ши надел самые торжественные одежды, сложил в сумку не меньше двух десятков свитков, каждый из которых описывал страну в тот тревожный год с разных сторон. Один был полностью посвящен перемещению военных сил и обучению солдат. Второй касался настроений среди горожан, в нем даже были песни и стихи тех времен, тревожные, тёмные, но с редкими проблесками надежды. В третьем описывались магические перемены, но в них мастер Ши был уверен менее всего. Сам он не был специалистом, да и не рассматривал он тогда многочисленные защиты через амулеты или заклинания. В четвёртом — временные налоги, введённые новым императором. Стоимость Ки тогда взлетела до небес.
Евнух отвёл мастера Ши в новое место. Просторный зал с возвышением, на котором стоял трон. Вокруг расстелены циновки для чиновников. Зал был закрыт со всех сторон, ни одного окна и всего два входа: для Сына Неба и прочих. Толстые деревянные стены хоть и были расписаны драконами, журавлями и прочей живностью, всё же создавали мрачное впечатление. Даже многочисленные светильники не могли уничтожить тени. Возможно, мешали массивные столбы, равномерно расставленные по всему залу для поддержания тяжелой крыши.
Сразу за мастером Ши в зал начали входить люди. Синшидайцы, чиновники, министры, два десятка евнухов, военные, торговцы, в том числе и Джин Мэйху. Подопечные Цянь Яна показывали каждому вошедшему его место, и судя по двум-трем возмущенным восклицаниям, место не всегда соответствовало рангу гостя. В таких случаях глава дворцовой охраны подходил лично, бросал несколько фраз, и гость всё равно садился там, где и было задумано.
Когда все приглашенные были в сборе, в зал вошел император Ли Ху. Рослый, степенный, с высоко поднятой головой и в парадных, блещущих золотом и серебром одеждах. С головного убора свисали длинные нити с крупными бусинами. За ним по пятам следовали евнухи и стражники. В конце процессии, шелестя длинными юбками и халатами, к трону проследовала сама императрица, но, как и полагается женщине, осталась позади трона, за просторной ширмой, вместе со своими наперсницами.
Столь торжественного приема Ши Хэй ещё никогда не видел. До этого император представал перед ним в разных обличьях: то в домашнем наряде, то веселый выпивоха в саду, то злоязыкий друг, то строгий преподаватель. Здесь же Сын Неба впервые показался во всём величии и пышности. Ни единого признака недавней болезни.
У скромного мастера перехватило дух, он оглядел свою одежду, казавшуюся теперь старой и бесстыдно нищей. А потом Ши Хэй подумал, что же это за приём? В таком виде нужно наказывать и миловать, громыхать молниями и рассыпать щедроты, но не слушать россказни мелкого чиновника.
Император сел на трон, и все присутствующие тут же распростерлись в низком поклоне. Ши Хэй сделал то же самое и выпрямился, когда прогремел голос евнуха с позволением встать.
А где же Цянь Джи? Где Ван Мэй? При этом в первых рядах мастер Ши приметил Зинг Жоу. Его имя гремело по стране последние десять лет так же, как некогда имя его учителя, но впервые Ши Хэй увидел его лишь в прошлый визит к императору. По спине чиновника пробежали леденящие мурашки. Видимо, в историю он попал именно сейчас. Что-то должно было произойти в этом зале! Что-то важное, значительное! Возможно, для такого опытного политика, как Ли Ху, сегодняшнее мероприятие — обычная рутина, но для мелкой мошки, вроде Ши Хэя, оно может оказаться смертельным.
— Всемогущий правитель десяти тысяч лет оказал своим подданным великую милость и соизволил позвать их на чтение летописи, которую вот уже десять лет пишет мастер предшествующих знаний Ши Хэй. Сын Неба прослушал несколько отрывков и счел работу мастера Ши удовлетворительной, потому желает поделиться мудростью с самыми выдающимися людьми в стране Коронованного Журавля.
Ши Хэй с все возрастающим ужасом увидел, как склоненные головы приглашенных приподнимаются, а на их лицах появляются плохо скрываемые улыбки. Как иначе, ведь их признали самыми выдающимися.
— Сегодня император Ли Ху желает услышать про действия предателей Коронованного Журавля в последний год перед приходом семихвостой лисы. И как Святой и Возвышенный ответил на них!
Улыбки тут же исчезли.
Мастер Ши вывалил свитки на подготовленное для него место. Пожалуй, эта тема была самой неудобной, так как предатели, или скорее сторонники предыдущей династии, были во всех областях, и их имена были разбросаны по всем свиткам.
— Начните с торговцев, — шепнул евнух Ши Хэю.
Мастер Ши вдруг понял, что придется пересказывать своими словами, а не зачитывать со свитка, так как в его записях упор делался на другое.
«К тому времени, когда на престол взошел император Ли Ху, три четверти всего торгового оборота находилось под контролем „Золотого неба“. Внешне „Золотое небо“ и семья Джин, как и прежде, занимались оружием, амулетами и украшениями, оказывая услуги по организации и охране караванов мелким торговым домам, но на деле именно Джин говорили, что, где закупать и по какой цене продавать. Благодаря усилиям „Золотого неба“ цены на зерно в Киньяне поднялись не так значительно, как опасался народ.
Прежние торговые лидеры вели себя смирно при императоре Чжи Гун-ди, так как оскорбили правителя, когда тот обратился к ним за помощью. Но стоило только императору Ли Ху утвердиться на троне, как они бросились к нему с заверениями в верности и жалобами на притеснение. Они обещали ему всестороннюю поддержку, поставки в любых размерах чего угодно, лишь бы Сын Неба приструнил „Золотое небо“.
Император Ли Ху выслушал их с теплотой и вниманием, а затем сказал: