Дворянская кровь
Шрифт:
Поработать получилось всего пару часов. Пришли казаки и все испортили. Дядька Тимофей начал высказывать ехидным голосом, что они, конечно, рады бездельничать и получать за это деньги. Но прадеду такое может не понравиться. Исходя из этого, лучше бы мне заняться делом, а не прятаться среди бумажек.
Ну да, забыл я об этих занятиях. Но ведь всё это время не бездельничал.
Дядьке на мои оправдания было начихать. Перед ним стоит задача научить меня обращаться с железом. Значит, нечего болтать не по делу. Я подорвался и пошёл на занятия.
Пока я отсутствовал, казаки при помощи слуг прицепили к потолку мешок с песком. Все бы хорошо. Но то, какой он был формы, и на какую высоту они его повесили, меня убило. Я не смог сдержаться и начал ржать, как лошадь пожарная после испуга. Словами увиденное трудно описать, это что-то с чем-то.
Представьте мешок по два метра высотой и приблизительно метр шириной. Притом, его боковины сшиты из четырех кусков полотна метровой ширины. Соответственно, этот мешок получился квадратным. Даже не представляю, где такие можно использовать. Но, не суть. Два кубических метра песка подняты на десять сантиметров от пола. При этом, как я понял, поднять выше просто не хватило сил. Как они только потолок не завалили? Пришлось прежде, чем приступать к занятиям, убирать это безобразие. Объяснил слугам, что нужно сделать, только после этого перестать ржать. Реально, было смешно.
Как будто в отместку за мой хохот, дядька Тимофей гонял меня, как проклятого. К приходу учительницы танцев, меня можно было учить только теоретически, объясняя все на пальцах.
Тётка, глядя на меня, только головой покачала и сказала, что зайдёт утром.
С трудом смыл обильный пот, переоделся и только собрался прилечь отдохнуть, как меня позвали к вернувшемуся прадеду. Деваться некуда, пришлось идти.
В кабинете, помимо прадеда, находился знакомый жандарм, который прямо с порога ошарашил известием, что нашли и арестовали нашего старшего братца.
— Нет, так-то понятно, что это хорошая информация, неясно другое, это он организовал похищение или кто-то другой? — спросил я как-то на автомате.
Жандарм ухмыльнулся и начал рассказывать более подробно:
— Обнаружили его в одном из трактиров, в невменяемом состоянии. Причём, это не опьянение, а что-то другое. Можно только предположить, чего он наглотался. Состояние похоже на любителя курить опиум.
На вопросы он поначалу отвечал путано. Тем не менее, в разговоре он не скрывал, что именно его люди занимались похищением. Ему за это пообещали немалое количество денег и помощь в переезде за границу. Что он употребил для того, чтобы превратиться в подобие животного, ответить он не смог. Когда немного пришёл в себя, начал все отрицать, правда, недолго. У нас умеют правильно проводить допрос, и он рассказал все, как на духу. Подрядил его на это дело иностранец. По крайней мере, разговаривал он с акцентом. Но об этом человеке выяснить ничего не удалось. Его внешность ваш родственник описал неплохо, но, сами понимаете, найти человека, ориентируясь на словесный портрет, практически нереально.
Он немного перевёл дух и продолжил:
— Исходя из этого, принято решение негласно присматривать за вашим особняком и за некоторыми представителями вашей семьи.
Я, слушая жандарма, пытался вспомнить, как в моем мире делали фоторобот. Сам хоть с этим и не сталкивался, но поневоле слышал и читал об этом не раз и не два. Вот только процесс представляю себе с трудом.
Тем не менее, я решил рассказать об этой возможности жандарму. Вдруг что-то толковое из этого получится? Поэтому спросил:
— А у вас в управлении есть толковый художник?
Тот на меня скептически посмотрел и спросил:
— Художник нужен для того, чтобы со слов нарисовать портрет? Пробовали мы уже так делать, не получается.
Вот как! Оказывается, уже в это время озадачились поиском решения. Что же, тем лучше. Может быть проще будет объяснить смысл идеи. Я спросил у жандарма, как мне поговорить с их специалистом. Вдруг получится что-нибудь придумать?
Тот пожал плечами и ответил:
— Не вижу в этом проблемы. Можно прямо сейчас послать за художником человека, и уже через час он будет здесь.
Я попросил прадеда отправить кого-нибудь из слуг в управление, чтобы тот отнёс записку от нашего жандарма. Но, как оказалось, этого делать не нужно. Иван Иванович прибыл к нам в сопровождении своего подчинённого. Его и использовали в качестве гонца.
Пока будем ждать, прадед предложил гостю отобедать, и тот не отказался. Я с ними не пошёл, а вместо этого удалился в свою комнату и, вооружившись бумагой с карандашом, начал вспоминать все, связанное с фотороботом.
Как я не ломал голову, вспомнить смог только незначительные детали. Собственно, только то, что рисуют отдельные распространённые типы частей лица. Форму головы, глаза, нос, губы, подбородок. Потом из этих частей складывают лицо, исходя из рассказа свидетеля, потерпевшего или, как в нашем случае, преступника. На первый взгляд, при наличии рисунков этих фрагментов, кажется, что ничего сложного в этом нет. Но я почему-то точно знаю, у меня вряд ли получится сложить лицо даже хорошо знакомого человека. Так и провел у себя в комнате этот час, ломая голову, и пытаясь ещё что-нибудь вспомнить. Но не получилось.
Художник выглядел, как гусь. Вот похож он чем-то на эту птицу и, наверное, из-за этого его сложно было воспринимать всерьёз. Весь какой-то нескладный и при этом напыщенный. Совсем не производил он впечатления специалиста. Как выяснилось, я ошибался. Оказался очень даже толковым человеком, идею схватил на лету. При этом так увлекся, что с места не сдвинешь. Он тупо забил и на свое начальство в лице нашего жандарма, и на остывающую еду. Просто сел за стол, нарезал бумаги и начал рисовать, время от времени поднимая к потолку затуманенные глаза.
Иван Иванович изобразил жест, напоминающий поведение провинившейся собаки, которая лапами прикрывает голову, и произнес:
— Это теперь надолго.
И как-бы извиняясь, добавил:
— Очень увлекающийся человек, творческий.
Это творчество затянулось на добрых три часа. За это время мы реально задолбались разговаривать ни о чем.
Дошло до того, что мы с жандармом начали спорить о способах рыбалки. Как выяснилось, о спиннинге здесь и не слышали. Благо, хватило ума не бросаться непонятными словами. Я просто спросил, каким образом он ловит хищника? Ответ, честно сказать, убил, потому что прозвучал, как вопрос:
— А на фига его специально ловить? Я его забираю, если в сети попадёт. А ловить я предпочитаю красную рыбу. Я не сразу понял, что под красной рыбой он подразумевает осетровых. Сложно что-то доказать человеку, предпочитающему ловить осетров. Ему, действительно, на фиг хищник не нужен.
Эти разговоры меня реально раздраконили. Даже неожиданно для себя я затосковал. Так захотелось посидеть возле водоёма с удочкой, вспомнить трепет, присутствующий при вываживании достойной добычи. Хряпнуть стопочку под горячую уху и посидеть у костра в приятной компании. Аж сердце защемило. Благо, что эти мечты были прерваны одним из слуг, который поставил нас в известность, что (дословно) малахольный барин пришёл в себя. Поневоле пришлось засмеяться, настолько это было смешно. Когда подошли к художнику, и он продемонстрировал результаты своей работы, мы осознали, что наше ожидание не прошло даром. Когда этот гений изобразительных искусств за пару минут сложил из фрагментов сначала лицо своего начальника, а потом и деда, усидеть спокойно на месте не смог никто.