Двойная измена. Мои (не)истинные
Шрифт:
— Я жду ответа, — не купился на обиженные нотки в голосе матери Джереми.
— Я не обязана перед тобой отчитываться, — заявила она и высокомерно посмотрела на невоспитанного сына.
— Хорошо. Спрошу по-другому. От кого ты узнала имя моей истинной?
— От твоего дворецкого, — коротко бросила женщина и скривилась. А потом остановилась в центре гостиной. — Ты в чем-то меня обвиняешь? В том, что я рада и хотела поздравить тебя с обретением? Ты ведь знаешь, как давно я хотела внуков… — Джереми поднял руку, призывая мать успокоиться, и поморщился, ведь знал, что скандалы мать закатывает
— Дворецкий не мог этого сделать.
— Ты поверишь ему, а не мне? — скривила она тонкие губы в пренебрежении. — Родной матери?
— Давай закончим этот концерт.
— Я еще даже ничего не начинала! — воскликнула мать. Обычно сдержанная и отстраненная женщина на людях, дома становилась весьма эмоциональной.
— Я хочу, чтобы ты понимала. То, что ты сотворила или даже просто была в курсе этих гнусных действий, грозит тебе пожизненным заключением, — с намеком проговорил Джереми, напоминая матери об ответственности.
— Сын, ты перегибаешь палку, — вмешался лорд Бенджамин.
— Отнюдь, отец. Я просто поясню. Наша мать точно знала имя моей истинной. Той, которую я встретил всего-то четыре дня назад.
— И что в этом такого? Не понимаю.
— А то, что она не настоящая истинная. Связь между нами, которую мне только чудом удалось избежать искусственная и создана с помощью зелья. Настоящая же истинная, которую, к слову, я обратил, находясь не в себе из-за того, что меня опоили, прошла, слава Луноликой, оборот. И она же является нашей истинной с Вильямом. Так скажи мне, мама, откуда у тебя сведения относительно Виолетты? Дворецкий не мог тебе сказать, да никто не мог, ведь я был мягко сказать не в себе, повстречав ее. Разве что ты заранее была вкурсе этой Виолетты? Мою же настоящую истинную зовут Виктория Левец.
В гостиной образовалась давящая тишина. Ванесса просто упала на диван и закрыла лицо руками.
— Это обвинение слишком серьезно, сын, — отец бросил беспокойный взгляд на супругу. Пока та заходилась в беззвучном плаче.
— Я знаю. Но она ввязалась в это, не глядя ни на что, хотя знала всю ответственность. Кроме того, есть еще один оборотень, который пострадал от подобной навязанной связи.
— Я как глава тайной канцелярии императора не могу не отреагировать, — добавил Вильям, хмуро взирая на мать.
— И что же ты? Посадишь меня? — женщина резко убрала руки от лица, и теперь не горечь плескалась на дне ее глаз, а ярость и злость. Губы исказились в отвращении.
— Это все недоразумение. И в любом случае я действовала во благо.
— И в чем прости оно состояло? — подался вперед Джереми и сложил руки на груди.
— Я подобрала тебе идеальную супругу. Кроткую, воспитанную, из обедневшего, но аристократического рода. Благородную, но благодарную.
— Тебя никто не просил о подобном. Больше похоже на то, что это ты выбрала для себя подходящую невестку, которая бы удовлетворяла твой взыскательный вкус.
— А этого разве мало? Или ты думал полагаться на чувства? Или на связь Луноликой? Думаешь мы с твоим отцом такая уж идеальная пара? — не унималась мать.
— А разве нет? — спросил отец, который до сих пор пребывал в шокирующем
— Нет. Разумеется. Да у нас нет ничего общего. Столько лет живем, а ты как был черствым сухарем так им и остался! Вечно пропадаешь на работе, забываешь обо всем на свете! Единственное, что связывает нас, так это влечение! Я искреннее не хотела своим сыновьям подобного и потому выбрала девушку по достоинству. Кроткую овечку, что не будет страдать так же, как я.
— Что за бред ты несешь? — не на шутку разозлился Бенджамин.
— Чистую правду! Для всех вас мужчин женщина ничто! А так мы с ней поймём друг друга!
— Луна! Я не могу поверить в то, что слышу. Моя супруга меня ненавидит, недовольна своей сытой, роскошной жизнью. Да тебя всю жизнь ничего, кроме тряпок и камней не интересовало. Ты даже ко мне в кабинет заходишь от силы несколько раз в месяц. Пришла бы, поинтересовалась бы! Может быть, и мне тебя не хватает, — разозлился лорд Бенджамин от шокирующих откровенностей супруги и претензий. Он тоже местами был не в восторге от супруги, но не позволял себя и думать об этом, смирился с невниманием женщины к себе, к отсутствию тепла в отношениях. Потому в порыве злости отшвырнул от себя бокал и резко встал. Подошел к супруге и схватил ту за плечи, рывком поднимая и встряхивая за плечи.
— Внимание тебе не хватает! Скажи спасибо, что истинная связь дарует верность. Иначе бы я давно ушла от тебя! — выплюнула свои слова леди Ванесса и, вырвавшись из крепкого хвата опешившего мужчины, прошла к двери, ведущей из гостиной, с гордо поднятой головой, впрочем, не забыв напоследок бросить презрительное.
— Неблагодарные!
— Лучше бы ты с нами поговорила об этом, мама. А не держала все в себе, — заметил Вильям. Но та лишь хмыкнула и вышла. Ее было не переубедить в своей правоте, и сыновья знали это. А еще Вильям на миг представил, что не Вика была бы парой, а та самая Виолетта, как его снова передернуло.
Тишина, воцарившаяся в гостиной, была столь густой и плотной, что ее можно было резать ножом.
— Она снова сделала это, — выдохнул Джереми недовольный разговором, что состоялся между ними. Он был в ужасе от вероломства собственной матери и того, что мог до конца жизни прожить с удобной матери женщиной, а не Викой. — Ушла, оставляя последнее слово за собой и так не ответив на ваши вопросы.
— Я сам поговорю с ней, — хрипло и потерянно произнес Бенджамин.
— Не думаю, что это хороший вариант. Нам нужно выяснить, как мать во все это ввязалась, — напомнил Вильям.
— Я поговорю с ней и сам все выясню, — с нажимом сказал отец. — Идите. Нам с матерью надо о многом побеседовать, как оказывается. А вас… я поздравляю, и поспешите раз вы обратили пару, то она нуждается в вашем присутствии. Не мучьте девочку.
Джереми выдохнул как-то устало, потер виски. Вильям ответил за брата.
— Завтра к полудню мы придем за ответами.
Отец лишь кивнул сыновьям, тяжело опускаясь на диван. Он как-то вмиг пострел и осунулся.
Джереми и Вильяму пришлось оставить родителей. Им и вправду было о чем поговорить. Да и мужчин уже съедала тревога и нетерпение. Они и сами нуждались в своей маленькой волчице.