Двойная рокировка
Шрифт:
Коридор заканчивался дверью, которую Легорже поспешил открыть. За ней он увидел металлическую винтовую лестницу, ведущую на следующий этаж. Стена из матового стекла хорошо пропускала свет, хотя на улице было пасмурно. В этом призрачном свете лестница походила на спираль молекулы ДНК. Легорже полез наверх.
Весь четвертый этаж занимала огромная спальня. Столь необъятное пустое пространство привело Легорже в замешательство. Сам он не любил спать в больших помещениях, предпочитая маленькие уютные светелки. Но эта спальня была безбрежной как океан. Пустота, ограниченная потолочными балками и мансардными окнами, сквозь которые лились потоки света. Беспредельность пространства нарушалась лишь восточными
Легорже был поражен. Он не ожидал, что в доме, где жил потомок столь древнего рода, будет так просто и современно. Сам он прилагал массу усилий, чтобы «состарить» свое недвижимое имущество, придумывая несуществующее прошлое, бросающее отблеск аристократизма на его недавно приобретенное состояние. Хотя его личные пристрастия были на стороне современного искусства. Но когда в замок приходили гости, он говорил им, что на висящих там парадных портретах изображены его предки. Зачем им знать, что эти портреты его отец купил вместе с замком?
Но Салленав мог позволить себе эту непринужденность и нарочитую небрежность. Настоящему аристократу не нужно доказывать свое происхождение. И поэтому он может щеголять в пурпурной мантии стильной современности, смешивая прошлое с настоящим и снимая сливки с того и другого.
Легорже с завистью покачал головой.
— Что вы думаете об этом, сэр? — спросил полицейский. Бизо усмехнулся:
— Еще одна ссылка на Библию. Похоже, что-то вырисовывается.
Полицейский осветил фонариком небольшой деревянный кружок на правой стенке сейфа. На нем белым мелом было написано: «ПС7015».
Бизо покачал головой:
— Благодаря моей потрясающей предусмотрительности у нас с собой есть Библия. Я позаимствовал ее в отеле.
Бизо забыл, что перед ним уже другой полицейский, который вряд ли оценит эту шутку. Он быстро перелистал страницы, такие тонкие, что через них просвечивал текст.
— Теперь я запросто с этим расправляюсь. Вот пожалуйста: Псалтырь, псалом семидесятый, стих пятнадцатый. «Уста мои будут возвещать правду Твою, всякий день благодеяния Твои; ибо я не знаю им числа». Вот сволочи.
— Что это означает, сэр?
— Они смеются над нами, потому что мы не знаем шифра этого сейфа, то есть «чисел». Знают, что нам некуда деваться. Картина, должно быть, здесь.
— Может быть, конфисковать сейф, сэр?
— Нет, нужен специальный ордер. А это займет много времени. Они заманили нас сюда и явно хотят, чтобы мы нашли картину. Значит, шифр находится где-то здесь. Просто мы его пока не видим.
Легорже продолжал размышлять. В пустоте парадной спальни, которой явно никогда не пользовались, были особенно заметны ее главные украшения, выделявшиеся среди окружающей обстановки подобно объемному шрифту Брайля. Внимание Легорже привлекли три гравюры, висевшие на скосе стены. Они тоже были в одинаковых рамах, но отличались от виденных им внизу гораздо большей сложностью. Легорже сразу же их узнал.
Это были самые знаменитые гравюры в истории западного искусства, принадлежавшие известнейшему художнику. «Святой Иероним в келье», «Рыцарь, Дьявол и Смерть» и «Меланхолия» Альбрехта Дюрера. «Мастерские гравюры», как их называли современники. И конечно, у Салленава были все три, причем в превосходном состоянии. «Господи, как я его ненавижу», — подумал Легорже.
Он внимательно рассмотрел каждую гравюру, восхищаясь мастерством художника. Его поразила плотность перекрещивающейся штриховки. Легорже видел, как работают граверы, и знал,
Святой Иероним сидит в своей келье, освещенной потоком солнечного света, вливающегося в окна. Он склонился над столом, поглощенный переводом Библии с греческого на латинский, получившим позднее название «Вульгата». На стене, над его головой, видны песочные часы, кардинальская шляпа, свечи, четки и разные другие предметы. С потолка свисает фляга из выдолбленной тыквы, под ней лежат спящие собака и лев, которого Иероним приручил, вынув у него из лапы колючку. На подоконнике стоит человеческий череп, на полках разбросаны подушки и книги, внизу валяются старые туфли. Распятие на столе напоминает старцу о его миссии. Он не вправе отдыхать, пока не закончит свой труд. Нимб над головой свидетельствует о его святости.
На листе «Рыцарь, Дьявол и Смерть» три фигуры движутся к фантастическому замку, стоящему вдали на вершине холма. Рыцарь, закованный в латы, сидит на могучем коне, лицо его наполовину скрыто шлемом. Сурового воина, пережившего многие битвы, сопровождают два призрака. Смерть в образе бородатого скелета, увенчанного обвитой змеями короной, смеется над рыцарем, показывая ему песочные часы, символизирующие бренность всего живого. За рыцарем шествует Дьявол, изображенный в виде уродливого козлоподобного существа с совиными глазами и когтями. Он готов завладеть душой рыцаря, как только Смерть произнесет свой приговор. Можно ли считать рыцаря грешником? Является ли грехом любое убийство, даже если оно произошло на поле брани? Легорже где-то прочитал, что рыцарь олицетворяет идеального воина Христа, который не боится Смерти и Дьявола, потому что с ним благословение Господне.
Самая загадочная из гравюр, «Меланхолия», содержит массу деталей, не поддающихся объяснению. Женщина с ангельскими крыльями сидит, погруженная в раздумье, подперев голову рукой. В другой руке она держит циркуль. Рядом с ней на жернове сидит амур. Позади него находится странный каменный монумент, на котором висят песочные часы, весы и колокол. В стене вырезан мистический квадрат, разделенный на шестнадцать клеток с числами от единицы до шестнадцати. К монументу прислонена лестница. Вдали, над приморским городом, раскинулась радуга, а под ней сверкает падающая звезда. Перед ангелом стоит каменный многогранник, рядом с которым лежит худая спящая собака. На переднем плане изображены шар, кусок дерева, четыре погнутых гвоздя, пила, клещи и рубанок… О назначении других предметов Легорже мог только догадываться. Все они имели символический смысл. Он где-то слышал, что «Меланхолия» является ключом к масонскому мистицизму и ее значение не ограничивается художественными достоинствами. Легорже задумался. «Постой-постой. Нет. А все-таки…»
Он снова посмотрел на гравюру. Молоток, рубанок, циркуль…
Бизо и его люди прочесали три нижних этажа. Записная книжка инспектора пополнилась новой информацией, а все помещения многократно сфотографировали. Осталось осмотреть последний этаж и проанализировать собранный материал. Сейф они нашли. Теперь надо разгадать шифр.
Не успел Бизо подняться по лестнице, как сверху послышался отчаянный крик Легорже:
— Жан! Жан! Я, кажется, нашел!
— Не может быть! С ума сойти можно, — прошептала Элизабет, глядя на рентгенограмму, стоявшую на мольберте.