Двойная сдача
Шрифт:
— Нет, Стив, я тебя не оставлю. Когда ты рядом, со мной все в порядке. Мне приходилось довольно часто выходить поздно вечером, и это ужасно, когда чувствуешь, что сзади все время кто-то есть.
— Ты уверена, что тебе не показалось?
— Не знаю, но давай будем осторожнее. Я все время думаю об этой скотине Конне. У меня перед глазами стоит эта сцена, как он сидит в своей лодке и говорит нам, что сначала стреляет, а уж потом извиняется. Это не блеф, он и вправду опасен.
— Я тоже, если защищаю свою жену. Вот увидишь. Давай снимем номер на двоих. Я принесу свою сумку, а потом
— Милый, ты не забыл, что оставил службу?
— Я оставил Мэддакса, но не дело, — возразил я ей.
Барсдейл оказался, еще меньше Виллингтона: универмаг, пара бензоколонок, салун и автобусная станция — вот и все, чем он мог похвастаться.
— Конечно, это не «Мейси» [1] , — заметил я, подруливая к универмагу, — но, может быть, здесь знают, где живет миссис Пейсли.
Элен пошла со мной. В одном конце длинного зала, набитого всякой всячиной, от пирожных до мыла, виднелась стойка бара.
1
«Мейси» — крупнейший в мире нью-йоркский универмаг, занимающий целый квартал.
— Похоже, мы удачно зашли, — заметил я, направляясь к бару. — Что ты выпьешь?
— Пива, и побольше.
Низенький толстяк с красным приветливым лицом вышел из-за прилавка, заставленного консервными банками, и встал за стойку.
— Мой помощник сегодня отпросился, — пояснил он. — Что вам налить?
Мы заказали пива. Наполняя наши стаканы, он сообщил:
— Мы тут редко видим новые лица. Проезжаете мимо или думаете остановиться?
— Нет, мы на минутку, — ответил я. — Бьюсь об заклад, здесь мало кто останавливается. Чем здесь заняться?
— Хорошее место для сельского хозяйства, — сказал он. — Поезжайте еще миль пять и увидите фермы. Зайдите сюда вечером, и вы удивитесь. За вечер у меня бывает человек пятьдесят. Три раза в неделю мы устраиваем танцы.
— Да уж, полагаю, здесь без этого не обойтись. Для меня тут слишком тихо. Я ищу миссис Пейсли. Вы не подскажете, где она живет?
— Конечно. Ее дом милях в пяти отсюда. — Он с любопытством взглянул на меня. — Я и не знал, что у старушки есть друзья.
— Мы к ней по делу. Как туда проехать?
— Выезжайте из города по главной дороге, доберетесь до третьего поворота налево и выедете на грунтовую дорогу, в конце будет дом миссис Пейсли. Вы не пропустите, там больше ничего нет.
— Спасибо. А вы сами с ней знакомы?
— Она время от времени у меня появляется, — ответил лавочник и покачал головой. — Наверное, я должен вас предупредить: она немного эксцентрична. Года два назад она потеряла мужа. Они сюда приехали поработать на земле, купили прелестный участок в десять акров, посадили апельсиновые деревья, привели все в полный порядок, и вдруг старик сгорел как свечка. Оказалось, у него уже совсем
Мы с Элен переглянулись.
— Она совсем плоха?
— Нет, что вы, просто иногда странновата. Ей кажется, что муж все еще жив. Нет, беспокоиться не о чем.
Я допил пиво и сполз с табурета.
— Ну что ж, мы к ней съездим. Как вы думаете, она дома?
— Она теперь никуда не ходит.
Идя к машине, я сказал Элен:
— Будем надеяться, что ее память не пострадала. Я очень рад, что ты со мной.
— Я тоже, — с чувством ответила она.
У поворота на грунтовую дорогу я сбавил скорость и направил «бьюик» налево. Минут десять мы ехали в горку. По обеим сторонам дороги росли персиковые деревья, их ветви сгибались к земле под тяжестью плодов. Было уже около половины девятого, солнце опускалось за холмы.
— Ты только посмотри на все это, — восторженно сказал я, снизив скорость до черепашьей, — даже хочется стать фермером.
— Не могу представить тебя копающимся в земле, — засмеялась Элен. — Не думаю, милый, что ты подходишь для работы на ферме.
— Ну, не знаю. Для тяжелого труда я бы нанял работников, а сам бы объезжал поле на коне и говорил им, что надо делать. Думаю, это бы меня вполне устроило.
— Ну-ну. Ты вообще-то когда-нибудь ездил верхом?
— Ладно, ладно, тогда не буду покупать ферму.
Через пару миль, оставив позади фруктовые сады, мы подъехали к обширному участку земли, который не обрабатывался уже несколько лет. В разросшемся саду стоял одноэтажный дом. Глядя на него, казалось, что стоит только дунуть ветру, и он тут же развалится.
— По-моему, это здесь, — сказал я и остановил машину у больших ворот.
Мы вышли и направились к дому по заросшей травой дорожке. В незашторенном окне горел свет. В окне мелькнула какая-то фигура и пропала.
— Ага, она дома, — сказал я тихонько и подошел к двери. Не найдя ни звонка, ни молотка, я постучал костяшками пальцев по треснувшей дверной панели.
Мы постояли, глядя на сад и низкие, неухоженные, бесплодные апельсиновые деревья. Потом дверь распахнулась, и перед нами возникла высокая сухопарая женщина лет семидесяти пяти. Ее худое лицо было морщинистым и грязным, седые волосы выбивались из-под соломенной шляпы и прядями падали на лицо, взгляд глубоко посаженных глаз был отсутствующим. На ней было надето латаное-перелатаное темно-зеленое бархатное платье.
— Вы что-то хотели? — спросила она, повернув голову к Элен и с детской непосредственностью разглядывая ее нарядное льняное платье.
— Моя фамилия Хармас, а это моя жена. По-моему, несколько лет назад у вас был многоквартирный дом в Сан-Бернардино.
Она нахмурила лоб:
— Да? Не помню. А что вам за дело до этого?
— Я расспрашиваю людей про Сьюзен Джеллерт. Мне кажется, она когда-то у вас жила.
В рассеянном взгляде появилась заинтересованность.
— С ней что-то случилось?
Мне показалось, что ей будет приятно, если я отвечу утвердительно. Я решил ее порадовать:
— Мне кажется, ее убили.