Шрифт:
Метр
Как машины мчались мимо него, так мчалась его жизнь, быстро и незаметно. Если бы только мог он обратить своё внимание на то, что вокруг него, и различить в этом свои чувства, различить их истоки, понять, где он находится и что происходит с его жизнью, он также отчаянно испугался бы, как испугался бы этих машин, если бы смог их видеть.
Мужчина, в серой грязной куртке, грязной не от валяния по земле, а от отсутствия
Самозабвенно, теряя свою тяжёлую голову, теряя сознание, в котором никогда и не был, он поднялся над землёй. Обилие всего того, где можно потонуть, и он тонул, поднялось вместе с ним и оказалось совершенным мелководьем. Жизнь оборвалась, поднявшись телом над дорогой, от удара машины. Поднялась и опустилось просто телом. С историей, но без присутствия. И даже лужа, которую он оставил после себя, была невыразительна, на влажном вечернем асфальте.
Смерть, пугающая, если увидеть её с обочины той дороги. Пугающая не тем, что машина даже не остановилась, а лишь выровнялась на своей полосе, слегка сбавив скорость, и снова отправилась с потоком. Пугающая не сигналами, с которыми теперь машины объезжали тело, лежащее на разделении дорог. Пугал звук удара, гулкий и всё говорящий. Тихий, почти молчаливый звук падения обратно на асфальт. И мгновение, на которое мужчина поднялся, поднялся над собой, поднялся над своей жизнью, но уже без неё в руках.
Эти глаза, этот разбитый мозг и остановившееся сердце, уже ничего не рассмотрят, так ничего и не рассмотрят. Вечер продолжался. Продолжался, но уже по встречной, с совершенно другими скоростями и движением.
«Минус один», – задорно подумала она, стабилизировала машину на дороге, поправила левую сиську поудобнее, и продолжила погоню за временем, которого оставалось всё меньше. Нет, она не боялась старости, не боялась отсутствия любви и внимания, она просто торопилась успеть выполнить своё задание. А это лишь эпизод, которому не надо придавать особого значения. Легко, легко двигаться дальше. К смерти, как и к жизни, агент ЛЛП 32, привыкла уже очень давно.
Километр
Очень
В воздухе запахло девственностью, непорочностью и самым горячим сексом, вместе, ежемгновенно. Белая нога так и торчала из машины. Ни чулок, ни колготок. Только громоздкая туфля, коленка и бедро…
Бампер, капот и лобовое стекло, были испорчены ударом тела на дороге, но этого совершенно никто не видел. К машине, с разных сторон, устремились люди, мужчины. Она одарила взглядом первого попавшегося на глаза, и он протянул ей руку, помогая вылезти из машины, как истинный джентльмен, пусть за ним такого раньше замечено и не было, но он источал уверенность и покорность. Его прекрасная молодая жена, светлая, мягкая, оставленная в одиночестве, краснела уже не от смущения, а от злости и ненависти.
Лили положила свои длинные пальчики на ладонь мужчины, пискнула, и не очень ловко вышла из машины. К её ногам упала белоснежная сумочка-минодьер, в мелких блеклых камнях, с золотой цепочкой. Из неё посыпались какие-то таблетки, и презервативы, и помада, тушь, и деньги, монеты, карточки и пистолет, и перчатки из разных пар, и украшения… Но предметов тоже никто не видел. Все видели её прекрасное лицо, без малейшего намека на макияж, только ресницы были чуть чернее… Только её удлинённое и небрежное каре, её тёплые губы, шея, шикарная, выделенная тёмным, глубоким синим платьем, грудь, маленький, беззаботно-сексуальный животик, талия и крепкие бёдра… У мужчины привстал. Она забрала у него свои пальчики, дрогнув, и глубоко втягивая воздух ртом. Удручённо, но очень мило, глянула она себе под ноги. Все, тут же, бросились поднимать пистолет и патроны, заряжать и проверять его, на всякий случай, собирать таблетки и деньги, добавляя свои, на всякий случай. И портье, и парковщик и прохожий с женой, но уже одинокий, и гости дома, к которому она подъехала – все склонились пред её дыханием. Она приняла сумочку, даже не глядя от кого, и медленно, но быстро, пошла ко входу, растягивая мгновение счастья своего присутствия на этой улице, ещё на секундочку, для всех, кто её видел. Её хотел даже столб, у которого, рядом, стояла битая машина. Сердца, осыпались в трусы, кровь, из голов, ушла туда же… Поговаривают, что на следующий день, этот переулок переименовали в переулок безудержного Секса. Ибо так было горячо.
Конец ознакомительного фрагмента.