Двойная тень
Шрифт:
На экране телевизора замелькали кадры, на которых Ник Бойцов тащил кого-то за шиворот, бил кого-то по лицу, кричал на судью и набрасывался на телеоператора, намереваясь разбить ему видеокамеру.
– Детектив Бойцов всегда отличался агрессивностью нрава и жестокостью методов, – снова затараторил комментатор, – но никому и в голову не могло прийти, что он способен на столь невероятный поступок, как убийство президента страны.
У Ника отпала нижняя челюсть. Сжав кулаки, он яростно выругался:
– Дерьмо собачье!
– Похоже, эти ребята взялись за тебя всерьез, –
– Делай, как считаешь нужным, – сказал Ник. Повернулся к Гере и добавил: – Тебе тоже лучше остаться.
– Ни за что! – воскликнул молодой псионик. – Я тут с ума сойду!
– В городе ты можешь лишиться не только ума, но и жизни.
– И все же я поеду с вами, – настаивал Гера. – Как знать, может быть, я вам пригожусь.
Ник вынул из кобуры пистолет и проверил заряды. Затем сунул оружие обратно и повернулся к двери.
– Так скоро? – удивился Спекторский. – До встречи с Максом еще целых два часа.
– Хочу заехать к одному моему старому приятелю, – бросил Ник через плечо. – Нам может понадобиться оружие, а у этого парня целый арсенал.
Глава 6
1
Стажер-космодесантник Денис Савельев отхлебнул из бутылки с водкой, которую держал в руке. Поморщился и снова уставился в экран телевизора.
Камера оператора была направлена на дверь клуба «Ракудо», из которой полицейские медики выкатывали на носилках-тележках трупы в серых пластиковых мешках.
Денис прислушался к тому, что говорил комментатор.
– …беспрецедентное по своей жестокости убийство. По словам информированных источников, президент Токугава и четыре министра погибли от ран, нанесенных так называемым лазерным бичом. Это оружие применяется спецназовцами в боевых операциях. Однако характер ранений охранников Токугавы позволяет предполагать, что в покушении участвовали псионики и что охрана правительственных чиновников, равно как и сами чиновники, подверглись псионическому воздействию. В свете этих ужасных событий споры вокруг законопроекта Эмо Ватанабэ приобретают особую остроту. В данный момент следственные органы тщательно обследуют клуб «Ракудо» на предмет поиска улик. По словам свидетелей, рядом с местом преступления видели молодую монахиню. Получасом позже на берегу канала была замечена еще одна подозрительная молодая женщина. Полиция пыталась задержать ее, но женщина, применив псионические способности, ранила нескольких полицейских и сумела скрыться.
Илиона, спавшая на кровати, пошевелилась. Денис схватил со столика пульт и выключил телевизор.
Илиона открыла глаза и рывком села на кровати.
– Я тебя разбудил? – тихо произнес Денис и поставил бутылку с недопитой водкой на пол. – Прости.
– Мне все равно нужно было вставать. – Илиона по-детски протерла глаза кулаками, затем поднялась на ноги. На ней был помятый гостиничный халат блекло-бирюзового цвета и теплые белые носки, без которых она никогда не ложилась спать.
Денис посмотрел на беззвучный экран телевизора и вдруг спросил:
– Это ты их убила?
Илиона тоже взглянула на экран. Полицейские медики все еще суетились с телами, погружая их в фургон.
– Не важно.
– Но за что?
Илиона не ответила. Тогда Денис сказал:
– Ты говорила, что хочешь все исправить. Но то, что ты делаешь, не похоже на «исправление». Хаос множится.
– Я делаю, что могу.
– Да. Но есть ли в этом смысл?
Илиона вновь проигнорировала его вопрос. Она прошла к трельяжу, села на стул и посмотрела на свое отражение в зеркале. Затем взяла с полочки пластиковую прозрачную банку с серым порошком и свинтила крышку.
– Откуда ты знаешь, что президент Токугава был заражен Хаосом? – снова спросил Денис.
– Ты должен мне верить, – вместо ответа заявила Илиона, зачерпывая из баночки нанопыль и втирая ее в кожу лица.
– Что ж… – Денис вздохнул. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Немного помедлив, он поднял с пола бутылку и хотел отвернуться, но не смог. Несколько секунд он молча наблюдал за тем, как Илиона наносит на лицо слой нанопыли. Она была красива, очень красива.
«Даже лучше, чем в жизни», – подумал Денис.
И тут же усмехнулся своим мыслям.
В какой жизни?
Можно ли вообще считать все это жизнью?
Он отхлебнул водки, передернул плечами и провел по лицу ладонью. Денис чувствовал себя совершенно измотанным.
– У нас ничего не получается, – сказал он. – Почему бы тебе не бросить все это? Нет, в самом деле: чем больше ты «исправляешь», тем хуже все становится. Скоро это заметят все.
– Они уже замечают, – откликнулась Илиона, продолжая втирать в лицо пыль. – Только не отдают себе в этом отчета.
– Я думаю, что некоторые отдают, – возразил Денис. – Пойми, Илиона, ты не можешь контролировать всех. Рано или поздно все просто посыплется. Словно карточный домик – раз, и ничего нет! Своими действиями ты только затягиваешь процесс. Оставь напрасные надежды, прошу тебя.
– Я буду делать то, что делала, – сухо проговорила Илиона. – Рано или поздно я все исправлю. Надежда еще есть. А теперь помолчи. Мне нужно сосредоточиться и кое-что подкорректировать.
Лицо Илионы приобрело серый оттенок, и она отложила, наконец, баночку с нанопылью, после чего внимательно посмотрела на свое отражение. Взгляд ее выражал величайшую степень сосредоточенности.
Серая пудра на лице Илионы пришла в движение, черты ее лица стали быстро меняться, пока лицо не стало сухим, остроносым и морщинистым. Перемены прекратились, и нанопыль, впитавшаяся в кожу, приняла телесный цвет. Из зеркала на Илиону смотрело лицо сварливой старухи.
Денис хрипло перевел дух.
– Никак не могу к этому привыкнуть, – сказал он.
– Тебе не обязательно к этому привыкать, – парировала Илиона.
Она повернула голову и посмотрела на него, и на этот раз взгляд ее смягчился.